Затем было проголосовано предложение, что документ должен быть оглашён на закрытых заседаниях отдельных делегаций. Хотя таким образом с «Письмом к съезду» были ознакомлены все делегации , оно не упоминалось в материалах съезда, так как Ленин не предназначал его для публикации. Позже этот факт использовался оппозицией для критики Сталина и партии (утверждалось, что ЦК скрыл «завещание» Ленина) . Сам Сталин (в связи с этим письмом несколько раз ставивший перед пленумом ЦК вопрос о своей отставке ) эти обвинения отвергал . 10 ноября 1927 года в приложении «Дискуссионный листок» к газете «Правда» Ленинское «Письмо к съезду» было напечатано. Более того, в том же 1927 году этот документ был помещён в бюллетене № 30 XV съезда ВКП(б) .
Обстоятельства написания
| В этом разделе не хватает информации.
Надиктованное Лениным «Письмо к съезду» часто рассматривают [кто? ] как ленинское завещание. Некоторые полагают [кто? ] , что в этом письме содержалось настоящее завещание Ленина, от которого в дальнейшем отклонился Сталин. Сторонники этой точки зрения полагают, что, если бы страна развивалась по настоящему ленинскому пути, многих проблем не возникло бы. «Письмо к съезду» включает следующие положения:
ПоследствияНа съезде РКП(б) в мае 1924 года в Москве работа Ленина «Письмо к съезду» была оглашена по делегациям. В 1927 году оно было опубликовано в бюллетене № 30 XV съезда партии, а в 1956 году - отдельным изданием в дополнительном 36-м томе четвёртого издания полного Собрания сочинений Ленина. В своей речи после закрытия XX съезда КПСС в 1956 году «О культе личности и его последствиях» Н. С. Хрущёв использовал ленинские оценки Сталина для дискредитации последнего. Конфликт Сталина с Крупской, требовавшего от последней беречь Ильича от волнений, заставил Ленина пересмотреть его назначение, и в добавлении к «Письму к съезду» от 4 января 1923 года Ленин указал:
Тем не менее, Ленин не предложил другой кандидатуры, а также резко высказался по поводу ряда других партийных деятелей (возможных соперников Сталина), в том числе по поводу «небольшевизма Троцкого» . Но в письме не было указано на «небольшевизм Троцкого», наоборот он характеризовался как «самый способный человек в настоящем ЦК» . Эти обвинения были более серьёзными для члена РКП(б), чем грубость (но Сталин был единственным человеком [упоминавшемся в письме], которого Ленин желал отстранить с занимаемого поста). Перед началом XIII съезда РКП(б) (май, ) Н. К. Крупская передала ленинское «Письмо к съезду». В ответ Сталин, по утверждению Троцкого, впервые заявил об отставке:
В последние годы некоторые российские историки высказывают сомнения в авторстве Ленина, допуская, что подлинным автором письма могла быть Н. К. Крупская . Данный вопрос остаётся предметом дискуссий . Напишите отзыв о статье "Письмо к съезду"ПримечанияКомментарии ИсточникиЛитература
Отрывок, характеризующий Письмо к съездуНаконец, как-то собравшись, я ещё раз взглянула на храбрую девочку-ребёнка, мысленно желая ей покоя и счастья в её новом мире, и тихо вышла за дверь...Увиденный ужас парализовал сознание, лишая желания исследовать папский подвал дальше... грозясь обрушить на меня чьё-то очередное страдание, которое могло оказаться ещё страшней. Собираясь уже уйти наверх, я вдруг неожиданно почувствовала слабый, но очень упорный зов. Удивлённо прислушиваясь, я, наконец, поняла, что меня зовут отсюда же, из этого же подвала. И тут же, забыв все прежние страхи, решила проверить. Зов повторялся, пока я не подошла прямо к двери, из которой он шёл... Келья была пустой и влажной, без какого-либо освещения. А в самом её углу, на соломе сидел человек. Подойдя к нему ближе, я неожиданно вскрикнула – это был мой старый знакомый, кардинал Мороне... Его гордое лицо, на сей раз, краснело ссадинами, и, было видно, что кардинал страдал. – О, я очень рада, что вы живы!.. Здравствуйте монсеньёр! Вы ли пытались звать меня? Он чуть приподнялся, поморщившись от боли, и очень серьёзно произнёс: – Да мадонна. Я давно зову вас, но вы почему-то не слышали. Хотя находились совсем рядом. – Я помогала хорошей девочке проститься с нашим жестоким миром... – печально ответила я. – Зачем я нужна вам, ваше преосвященство? Могу ли я помочь вам?.. – Речь не обо мне, мадонна. Скажите, вашу дочь зовут Анна, не так ли? Стены комнаты закачались... Анна!!! Господи, только не Анна!.. Я схватилась за какой-то выступающий угол, чтобы не упасть. – Говорите, монсеньёр... Вы правы, мою дочь зовут Анна. Мой мир рушился, даже ещё не узнав причины случившегося... Достаточно было уже того, что Караффа упоминал о моей бедной девочке. Ожидать от этого чего-то доброго не было ни какой надежды. – Когда прошлой ночью Папа «занимался» мною в этом же подвале, человек сообщил ему, что ваша дочь покинула монастырь... И Караффа почему-то был этим очень доволен. Вот поэтому-то я и решил как-то вам сообщить эту новость. Ведь его радость, как я понял, приносит всем только несчастья? Я не ошибся, мадонна?.. – Нет... Вы правы, ваше преосвященство. Сказал ли он что-либо ещё? Даже какую-то мелочь, которая могла бы помочь мне? В надежде получить хотя бы малейшее «дополнение», спросила я. Но Мороне лишь отрицательно покачал головой... – Сожалею, мадонна. Он лишь сказал, что вы сильно ошибались, и что любовь никому ещё не приносила добра. Если это о чём-то вам говорит, Изидора. Я лишь кивнула, стараясь собрать свои разлетающиеся в панике мысли. И пытаясь не показать Мороне, насколько потрясла меня сказанная им новость, как можно спокойнее произнесла: – Разрешите ли подлечить вас, монсеньёр? Мне кажется, вам опять не помешает моя «ведьмина» помощь. И благодарю вас за весть... Даже за плохую. Всегда ведь лучше заранее знать планы врага, даже самые худшие, не так ли?.. Мороне внимательно всматривался мне в глаза, мучительно стараясь найти в них ответ на какой-то важный для него вопрос. Но моя душа закрылась от мира, чтобы не заболеть... чтобы выстоять предстоящее испытание... И кардинала встречал теперь лишь заученный «светский» взгляд, не позволявший проникнуть в мою застывшую в ужасе душу... – Неужели вы боитесь, мадонна? – тихо спросил Мороне. – Вы ведь тысячу раз сильнее его! Почему вы его боитесь?!.. – Он имеет что-то, с чем я пока не в силах бороться... И пока не в силах его убить. О, поверьте мне, ваше преосвященство, если б я только нашла ключ к этой ядовитой гадюке!.. – и, опомнившись, тут же опять предложила: – Позвольте мне всё же заняться вами? Я облегчу вашу боль. Но кардинал, с улыбкой, отказался. – Завтра я уже буду в другом, более спокойном месте. И надеюсь, Караффа обо мне на время забудет. Ну, а как же вы, мадонна? Что же станет с вами? Я не могу помочь вам из заключения, но мои друзья достаточно влиятельны. Могу ли я быть полезным вам? – Благодарю вас, монсеньёр, за вашу заботу. Но я не питаю напрасных надежд, надеясь отсюда выйти... Он никогда не отпустит меня... Ни мою бедную дочь. Я живу, чтобы его уничтожить. Ему не должно быть места среди людей. – Жаль, что я не узнал вас раньше, Изидора. Возможно, мы бы стали добрыми друзьями. А теперь прощайте. Вам нельзя здесь оставаться. Папа обязательно явится пожелать мне «удачи». Вам ни к чему с ним здесь встречаться. Сберегите вашу дочь, мадонна... И не сдавайтесь Караффе. Бог да пребудет с вами! – О каком Боге вы говорите, монсеньёр? – грустно спросила я. – Наверняка, уж не о том, которому молится Караффа!.. – улыбнулся на прощание Мороне. Я ещё мгновение постояла, стараясь запомнить в своей душе образ этого чудесного человека, и махнув на прощание рукой, вышла в коридор. Небо развёрзлось шквалом тревоги, паники и страха!.. Где находилась сейчас моя храбрая, одинокая девочка?! Что побудило её покинуть Мэтэору?.. На мои настойчивые призывы Анна почему-то не отвечала, хотя я знала, что она меня слышит. Это вселяло ещё большую тревогу, и я лишь из последних сил держалась, чтобы не поддаваться сжигавшей душу панике, так как знала – Караффа непременно воспользуется любой моей слабостью. И тогда мне придётся проиграть, ещё даже не начав сопротивляться... Уединившись в «своих» покоях, я «зализывала» старые раны, даже не надеясь, что они когда-либо заживут, а просто стараясь быть как можно сильней и спокойнее на случай любой возможности начать войну с Караффой... На чудо надеяться смысла не было, так как я прекрасно знала – в нашем случае чудес не предвиделось... Всё, что произойдёт, я должна буду сделать только сама. Бездействие убивало, заставляя чувствовать себя всеми забытой, беспомощной и ненужной... И хотя я прекрасно знала, что не права, червь «чёрного сомнения» удачно грыз воспалённый мозг, оставляя там яркий след неуверенности и сожалений... Я не жалела, что нахожусь у Караффы сама... Но панически боялась за Анну. А также, всё ещё не могла простить себе гибель отца и Джироламо, моих любимых и самых лучших для меня на свете людей... Смогу ли я отомстить за них когда-либо?.. Не правы ли все, говоря, что Караффу не победить? Что я не уничтожу его, а всего лишь глупо погибну сама?.. Неужели прав был Север, приглашая уйти в Мэтэору? И неужели надежда уничтожить Папу всё это время жила только во мне одной?!.. И ещё... Я чувствовала, что очень устала... Нечеловечески, страшно устала... Иногда даже казалось – а не лучше ли было и правда уйти в Мэтэору?.. Ведь кто-то же туда уходил?.. И почему-то их не тревожило, что вокруг умирали люди. Для них было важно УЗНАТЬ, получить сокровенное ЗНАНИЕ, так как они считали себя исключительно одарёнными... Но, с другой стороны, если они по-настоящему были такими уж «исключительными», то как же в таком случае они забыли самую простую, но по-моему очень важную нашу заповедь – не уходи на покой, пока в твоей помощи нуждаются остальные... Как же они могли так просто закрыться, даже не оглядевшись вокруг, не попытавшись помочь другим?.. Как успокоили свои души?.. Конечно же, мои «возмущённые» мысли никак не касались детей, находящихся в Мэтэоре... Эта война была не их войной, она касалась только лишь взрослых... А малышам ещё предстояло долго и упорно идти по пути познания, чтобы после уметь защищать свой дом, своих родных и всех хороших людей, живущих на нашей странной, непостижимой Земле. Нет, я думала именно о взрослых... О тех, кто считал себя слишком «особенным», чтобы рисковать своей «драгоценной» жизнью. О тех, кто предпочитал отсиживаться в Мэтэоре, внутри её толстых стен, пока Земля истекала кровью и такие же одарённые, как они, толпами шли на смерть...
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Предложил решить вопрос голосованием. Большинство высказалось за оставление Сталина на посту Генерального секретаря РКП(б), против голосовали только сторонники Льва Троцкого .
Оглашение и публикация
Затем было проголосовано предложение, что документ должен быть оглашён на закрытых заседаниях отдельных делегаций. Хотя таким образом с «Письмом к съезду» были ознакомлены все делегации , оно не упоминалось в материалах съезда, так как Ленин не предназначал его для публикации. Позже этот факт использовался оппозицией для критики Сталина и партии (утверждалось, что ЦК скрыл «завещание» Ленина) . Сам Сталин (в связи с этим письмом несколько раз ставивший перед пленумом ЦК вопрос о своей отставке ) эти обвинения отвергал . 10 ноября 1927 года в приложении «Дискуссионный листок» к газете «Правда» Ленинское «Письмо к съезду» было напечатано. Более того, в том же 1927 году этот документ был помещён в бюллетене № 30 XV съезда ВКП(б) .
C началом массовых репрессий в СССР в 30-х годах эта статья была объявлена сталинским руководством фальшивкой. Её хранение наказывалась длительными сроками тюремного заключения . Вновь доступной для читателей в СССР она стала только после XX съезда КПСС.
Видео по теме
Обстоятельства написания
Надиктованное Лениным «Письмо к съезду» часто рассматривают как ленинское завещание . Некоторые полагают, что в этом письме содержалось настоящее завещание Ленина, от которого в дальнейшем отклонился Сталин. Сторонники этой точки зрения полагают, что, если бы страна развивалась по настоящему ленинскому пути, многих проблем не возникло бы .
«Письмо к съезду» включает следующие положения:
- Увеличение числа членов ЦК до нескольких десятков или даже до сотни.
- Основным в вопросе устойчивости являются такие члены ЦК, как Сталин и Троцкий. Отношения между ними составляют большую половину опасности раскола.
- Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью.
- Тов. Троцкий, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и чрезмерно хвастающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела.
- Эти два качества двух выдающихся вождей современного ЦК способны ненароком привести к расколу.
- Октябрьский эпизод Зиновьева и Каменева, конечно, не являлся случайностью.
- Бухарин не только ценнейший и крупнейший теоретик партии, он также законно считается любимцем всей партии, но его теоретические воззрения очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, ибо в нём есть нечто схоластическое (он никогда не учился и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики).
- Пятаков - человек несомненно выдающейся воли и выдающихся способностей, но слишком увлекающийся администраторством, чтобы на него можно было положиться в серьёзном политическом вопросе.
- Несколько десятков рабочих, входя в состав ЦК, смогут лучше, чем кто бы то ни было другой, заняться проверкой, улучшением и пересозданием нашего аппарата.
Давая персональные характеристики шести деятелей большевизма, Ленин никого из них не характеризует, как творчески, диалектически мыслящего теоретика .
Последствия
На съезде РКП(б) в мае 1924 года в Москве работа Ленина «Письмо к съезду» была оглашена по делегациям. В 1927 году оно было опубликовано в бюллетене № 30 XV съезда партии, а в 1956 году - отдельным изданием в дополнительном 36-м томе четвёртого издания полного Собрания сочинений Ленина.
В своей речи после закрытия XX съезда КПСС в 1956 году «О культе личности и его последствиях» Н. С. Хрущёв использовал ленинские оценки Сталина для дискредитации последнего.
Конфликт Сталина с Крупской, требовавшего от последней беречь Ильича от волнений, заставил Ленина пересмотреть его назначение, и в добавлении к «Письму к съезду» от 4 января 1923 года Ленин указал:
«Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д. Это обстоятельство может показаться ничтожной мелочью. Но я думаю, что с точки зрения предохранения от раскола и с точки зрения написанного мною выше о взаимоотношении Сталина и Троцкого, это не мелочь, или это такая мелочь, которая может получить решающее значение» .
Тем не менее, Ленин не предложил другой кандидатуры. Перед началом XIII съезда РКП(б) (май, ) Н. К. Крупская передала ленинское «Письмо к съезду». В ответ Сталин, по утверждению Троцкого, впервые заявил об отставке:
- Что ж, я действительно груб… Ильич предлагает вам найти другого, который отличался бы от меня только большей вежливостью. Что же, попробуйте найти.
В настоящее время ряд российских историков (В. А. Сахаров , Ю. Н. Жуков , В. П. Иванов, В. К. Ермаков) высказывают сомнения в авторстве Ленина, допуская, что подлинным автором письма могли быть Н. К. Крупская , либо Л. Д. Троцкий. Данный вопрос остаётся предметом дискуссий .
Отражение в литературе и искусстве
- Журналист Иван Варравин, герой романа Юлиана Семёнова «Репортёр » (), упоминает «Письмо к съезду» в своих записках и бегло анализирует обстоятельства его создания.
- Неофициальным названием «Письма к съезду» был озаглавлен телесериал Николая Досталя (), снятый по произведениям Варлама Шаламова .
Примечания
Комментарии Источники- Lenin"s Testament // Encyclopædia Britannica
- Сталин, Иосиф Виссарионович // Собаки - Струна. - М. : Советская энциклопедия, 1976. - (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969-1978, т. 24, кн. I).
- Lars T. Lih. Political Testament of Lenin and Bukharin and the Meaning of NEP (англ.) // Slavic Review (англ.) русск. . - 1991. - June (vol. 50 , iss. 2 ). - P. 241–252 . - ISSN 2325-7784 . - DOI :10.2307/2500200 .
- Хрущёв Н. С. О культе личности и его последствиях // «Известия ЦК КПСС ». - 1989. - № 3.
- Мурин Ю. Ещё раз об отставках И. Сталина // Родина . 1994. № 7. С. 73-74.
- Сталин И. В. Троцкистская оппозиция прежде и теперь. Речь на заседании объединённого пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) 23 октября 1927 г. // Сочинения. Т. 10. - М.: ОГИЗ; Государственное издательство политической литературы, 1949. - С. 172-205.
- Медведев Р.А. Прогресс , 1990. - С. 59-67. - ISBN 5-01-002546-9 . - Тираж 50 000 экз.
- Медведев Р.А. О Сталине и сталинизме. - М.: Прогресс , 1990. - С. 59-67. - ISBN 5-01-002546-9 . - Тираж 50 000 экз.
- Наумов В. П. Ленинское завещание. // Страницы истории КПСС. Факты, проблемы, уроки. - М.: Высшая школа , 1988. - С. 241-288. - ISBN 5-06-001657-9 . - Тираж 100 000 экз.
- Бутенко А. П. Откуда и куда идём. Взгляд философа на историю советского общества. - Л., Лениздат, 1990. - с. 23-28
- Наумов В. П. , Курин Л. Л. Завещание Ленина. // Историки спорят. 13 бесед. / под. общ. ред. В. С. Лельчука. - М., Политиздат, 1988. - C. 84-121
- Наумов В. П. , Курин Л. Л. Ленинское завещание. // Урок даёт история. / под. общ. ред. В. Г. Афанасьева, Г. Л. Смирнова. - М., Политиздат, 1989. - C. 7-56
- , с. 25-30.
-
- Бестужев-Лада И. В. Трудное возвращение к правде. // Суровая драма народа. Учёные и публицисты о природе сталинизма. - М.: Политиздат , 1989. - С. 292-311. ISBN 5-250-00965-4 . Тираж 200 000 экз.
- Гордон Л. А. , Клопов Э. В. Что это было? - М.: Политиздат , 1988. - С. 15-19. - ISBN 5-250-00670-1 . Тираж 100 000 экз.
- Крухмалёв А. Е. Некоторые вопросы ленинской теории социализма. // Страницы истории КПСС. Факты, проблемы, уроки. Книга 2. - М.: Высшая школа , 1989. - С. 121-151. ISBN 5-06-001971-3 . Тираж 100 000 экз.
- Лацис О. Р. Перелом. Опыт прочтения несекретных документов. - М.:
Страница 36 из 60
§ 4. ЛЕНИНСКОЕ «ПИСЬМО К СЪЕЗДУ» – ИСТОРИЧЕСКИЙ ФАНТОМ
Анализ практических предложений, как и анализ «характеристик», мы продолжим, исходя из допущения (ради «чистоты эксперимента»), что автором «Письма к съезду» был Ленин.
Прежде всего, рассмотрим принятую версию об обращении Ленина к съезду с характеристиками группы руководящих деятелей партии в связи с той опасностью, которую они несли для устойчивости ЦК и единства партии. Из «Письма» следует, что Ленин, оценив Сталина как человека и политика, недостойного занимать высшую должность в партии и политической системе диктатуры пролетариата, предложил съезду решить вопрос о новом генеральном секретаре. При этом он уклонился от указания достойной, по его мнению, кандидатуры.
Вопрос, кого Ленин хотел видеть генеральным секретарем вместо Сталина, не дает историкам покоя. Предпринималось много попыток объяснить эту позицию Ленина, считавшегося автором «Письма». Пытаясь «додумать за Ленина» и предложить имя кандидата, иногда указывали на Рудзутака или Дзержинского, не приводя серьезных аргументов в пользу этих предположений. С принятой многими версией, что Ленин не хотел навязывать свое мнение партии, трудно согласиться. Имея свой взгляд на те задачи, которые стояли перед партией, а также на способы и методы их решения, он всегда открыто и настойчиво боролся за принятие своих предложений. Несмотря на болезнь, он до конца 1922 г. сохранял способность настоять на своей воле, заставить считаться с собой. Об этом говорит история обсуждения Гражданского кодекса РСФСР (февраль 1922 г.), образования СССР (октябрь 1922 г.), вопроса о монополии внешней торговли (октябрь-декабрь 1922 г.) и ряда других, менее важных. Нет никаких оснований думать, что Ленин в вопросе формирования высшей власти, от которой во многом зависела судьба революции, решил уклониться не только от своего права, но и обязанности как вождя партии и революции принять участие в решении труднейшей задачи подбора достойной кандидатуры на важнейшую в политической системе диктатуры пролетариата должность генерального секретаря ЦК РКП(б).
Сомнение усиливается от того, что Ленин, взяв на себя самую легкую задачу - высказать сомнения в целесообразности оставления Сталина на этой должности, поставил перед съездом трудноразрешимую задачу поиска человека, который бы отличался от Сталина только отсутствием перечисленных негативных черт характера и, следовательно, обладал всеми его достоинствами. Сразу возникает вопрос: где его найти? Выступая на XI съезде РКП(б), Ленин прямо говорил, что лучшей кандидатуры, чем Сталин, для работы в наркомнаце и наркомате РКИ нет. Нет именно потому, что в нем счастливым образом сочетались необходимые человеческие и политические качества .
Далее, это должен быть такой политик, который бы разделял взгляды Ленина и мог вести эффективную борьбу за них. Но людей в ближайшем политическом окружении Ленина, обладавших совокупностью этих качеств, было совсем немного. Сталин среди них был одним из наиболее опытных, авторитетный и проверенный в деле. Далее, это должен быть незаурядный организатор, хорошо знающий кадры партии, имеющий опыт решения всех основных вопросов внутренней и внешней политики, а также партстроительства. Вот, пожалуй, круг основных черт, которые Ленин ценил в Сталине в связи с его работой в Секретариате ЦК РКП(б). Конечно, многие видные деятели партии обладали богатыми знаниями и опытом. Но кроме Сталина, пожалуй, никто не удовлетворял всем этим требованиям.
Если подходить к вопросу о кандидатуре на должность генерального секретаря в точном соответствии с установкой, данной в «Письме к съезду», предъявить новому генсеку эти требования, то станет очевидным, что очень трудно назвать какого-либо другого члена Политбюро или ЦК. Все члены и кандидаты в члены Политбюро, а также наиболее видные члены ЦК по разным причинам отпадают. Некоторые уже побывали на должности секретаря ЦК, но никто не удовлетворил Ленина в этом качестве. Никто, кроме Молотова и Сталина, не закрепился на этой работе. Поэтому даже гипотетический поиск равноценной, с точки зрения требований и политических интересов Ленина, замены Сталину в качестве генсека оказывается задачей много более сложной, чем обычно считается.
«Письмо к съезду» без положительного ответа на вопрос, кто вместо Сталина, теряет львиную долю своей политической ценности. Реальный политический смысл его состоит в другом - в изменении политического баланса в пользу политических противников Ленина, в создании предпосылок для укрепления политических позиций Троцкого и его сторонников.
Ситуация усугубляется еще и тем, что в «Письме к съезду» вопрос о самой должности генерального секретаря сформулирован так, что невозможно понять, нужна она или нет. С одной стороны, ставится задача найти нового человека на эту должность. А с другой - фактически утверждается, что ничего, кроме вреда, от нее ждать не приходится. Ее сохранение и важность вроде бы предполагаются тем, что указаны качества, которыми должен отличаться от Сталина тот, кто займет ее. Но опасность для партии, исходящая от генерального секретаря Сталина, жестко связывается с должностью, на которой обычные недостатки личности превращаются в политические, крайне опасные. Указана причина этой трансформации - огромная власть, сосредоточенная в руках генерального секретаря. Предложения сократить эту власть в «Письме» нет, следовательно, предполагается сохранение задач, функций и власти генерального секретаря. В этом случае возникает вопрос: кто может гарантировать, что эта должность в полгода не испортит любого другого человека, что любой другой сумеет пользоваться «необъятной властью» «достаточно осторожно»? Никто никаких гарантий Автору «Письма» в этом дать не мог, и сам он никому таких гарантий дать не мог. Власть сильно меняет человека, это тривиальная истина. Получается, что Ленин уклоняется от решения труднейшей задачи и перекладывает ее на плечи других. Это настолько не соответствует политическому почерку Ленина, что надо доказывать наличие таких намерений у Ленина, а вместе с тем и принадлежность ему «Письма к съезду».
Кроме того, если дело в должности и в той системе власти, в которую она включена, а не в человеке, то тогда теряет смысл указание на личные качества Сталина как одну из главных причин возможных неустойчивости ЦК и раскола партии. Тогда надо менять систему власти. Но Ленин систему предлагает сохранить и развить. Именно развитию и совершенствованию ее посвящена значительная часть его последних писем, записок и статей. Даже когда Ленин в письме от 23 декабря 1922 г. говорит о необходимости принять «ряд перемен в нашем политическом строе», он имеет в виду не должность генсека, а увеличение численности ЦК и реорганизацию РКИ. Перемещение людей по должности может быть эффективным средством, но не имеет никакого отношения к переменам в политическом строе, в котором Ленин искал решение проблем повышения устойчивости ЦК и партии.
В этом случае требование убрать Сталина с должности генерального секретаря не кажется логичным. Получается, что Ленин поставил перед съездом партии задачу не только исключительно трудную, но и политически сформулированную совершенно неправильно. Связывать ее с Лениным нет достаточных оснований.
Та оценка качественного состава партии*, которую давал в это время Ленин («недостаточно пролетарский» состав партии и низкий уровень подготовки ее членов, что создавало угрозу для победы мелкобуржуазных настроений в ней), не дает оснований думать, что он мог, самоустраняясь и выключая ЦК партии из процесса обсуждения судьбы ее вождей, отдать его решение партийному съезду. Конечно, качественный состав съездов был иным, но и здесь были свои проблемы, делавшие невозможным предоставление решения такого вопроса исключительно в руки делегатов съезда. Им предстояло сравнивать и оценивать разных политиков, разные политические почерки, разные способности, разные теоретические и политические взгляды, носителями которых были те лидеры партии, между которыми им нужно было делать выбор, разные политические программы и т.д. Между тем, многие, если не большинство делегатов не знали их достаточно близко, чтобы грамотно сделать такой выбор. Образовательный уровень массы делегатов съездов был низкий. Так, на XII съезде партии 49,7% делегатов съезда были с низшим образованием, 29,4% - со средним. Не все просто было с политическим опытом делегатов. На XI съезде из 520 делегатов с решающим голосом партийный стаж до 1916 г. имели 251 делегат, а с 1917 г. - 269 человек. 87 делегатов (16,7% от всех делегатов съезда) были выходцами из других партий. Профессиональных революционеров - всего 37 (7,1% от всех делегатов съезда). 37 человек - вот та группа делегатов съезда, из которой, в принципе, можно было избирать генерального секретаря. Не густо! При подготовке XII съезда партии ЦК предпринял меры, позволившие значительно увеличить представительство на съезде большевиков с дореволюционным партийным стажем. На съезде присутствовали 408 делегатов с решающим голосом, из них 80,1% имели дооктябрьский партийный стаж, но профессиональных революционеров, т.е. людей, обладавших серьезной политической и теоретической подготовкой, было всего 7,2%. Высоким оставался процент выходцев из других партий - 14,7%. Кроме того, на съезде были представлены различные политические течения, которые вели политическую борьбу за влияние и власть в партии. И им, людям, которые в массе своей Ленину не были известны, он думал передоверить решение судьбы политически наиболее близких ему людей, которым он доверял, которые были не раз проверены, сильные и слабые стороны которых ему были хорошо известны? Ленин всегда был врагом демократического кретинизма. И никогда не уклонялся от участия в решении задач, от которых зависела судьба его детища - большевистской партии и социалистической революции.
Признавая ленинское авторство «Письма к съезду», придется также признать, что он фактически предлагает противопоставить политически верхушку - тончайший слой партийной гвардии - широким слоям партии. Результат этого мог быть только один - дискредитация тех, кто годами считался его ближайшими политическими союзниками и товарищами. Но это Ленин считал недопустимым: «Если не закрывать себе глаза на действительность, то надо признать, что в настоящее время пролетарская политика партии определяется не ее составом, а громадным, безраздельным авторитетом того тончайшего слоя, который можно назвать старой партийной гвардией. Достаточно небольшой внутренней борьбы в этом слое, и авторитет его будет если не подорван, то, во всяком случае, ослаблен настолько, что решение будет уже зависеть не от него», - так писал В.И. Ленин 26 марта 1922 г. Эта же мысль звучит в его письме, направленном 23 декабря 1922 г. Сталину: реформа ЦК нужна «для поднятия авторитета ЦК». «Письмо к съезду» толкало РКП (б) как раз на тот путь, которого старался избежать Ленин.
Борьбу между Сталиным и Троцким, так же как между Лениным и Троцким, нельзя свести к борьбе «за кресло», это была борьба противостоящих политических сил за возможность проведения различных политических линий. Снятие Сталина с поста генерального секретаря не прекратило бы ее. Делая этот шаг, Ленин не мог рассчитывать на предотвращение раскола. Достигался совершенно иной результат - изменение баланса сил во внутрипартийной борьбе. Произошло бы относительное уравновешивание двух противостоящих политических течений, поскольку силы сторонников Троцкого возрастали, а силы сторонников Ленина, соответственно, уменьшались бы, так как «Письмо к съезду» подрывало позиции не только Сталина, но и других сторонников Ленина в руководстве партии в самый неподходящий момент - когда сам Ленин уже не мог организовывать борьбу за проведение своего политического курса.
В результате «Письмо к съезду», обеспечивавшее продвижение Троцкого к рычагам власти в партии, было равноценно ослаблению политических позиций большевизма и смену ленинского политического курса на курс, предлагавшийся Троцким, против которого Ленин все время вел борьбу. Таким образом, преодоление угрозы раскола достигалось бы ценой поражения того политического курса, который Ленин считал единственно возможным для партии в создавшихся условиях. Эти последствия были много опаснее для дела революции, чем те негативные черты Сталина, которые беспокоили автора «Письма к съезду». Проблема угрозы раскола важна не сама по себе, а в связи с угрозой тому курсу, который Ленин считал верным. Единство партии нужно как условие проведение этого курса, если же курс неверен и ведет к гибели партию, то проблема сохранения единства теряет свой смысл.
Известно, что сам Ленин не останавливался перед тем, чтобы поставить своих оппонентов перед угрозой раскола, если он считал, что это будет полезно для утверждения верного, по его мнению, курса. Поэтому самая постановка вопроса - единство ради единства, в отрыве от вопроса о политическом курсе - несвойственна для Ленина. Понять это – значит понять, что не могло в этой ситуации исходить от Ленина предложение снять Сталина с должности генерального секретаря при одновременном расчищении дороги к власти Троцкому и его сторонникам, не устававшим твердить о том, что «кукушка уже прокуковала» гибель революции и пр. Это утверждение находит опору в текстах «Политического завещания», принадлежность которых Ленину надежно устанавливается, - серии диктовок и статей о реорганизации ЦК и ЦКК РКП(б), а также НК РКИ.
Против трактовки «Письма к съезду» именно как обращения Ленина к съезду говорит также и то, что содержащиеся в нем предложения, требовавшие быстрого решения, откладывались на неопределенно долгий срок - до съезда партии, который должен будет собраться после смерти Ленина.
Цель «Письма к съезду», заявленная его Автором, - повышение устойчивости ЦК и предотвращение угрозы раскола партии. Поэтому необходимо проанализировать как само предупреждение об опасностях, ожидаемых партию, так и меры, призванные предупредить их. Оказывается, что это позволяет серьезно продвинуться в деле уяснения не только существа этого документа, но и времени его создания и даже прояснения вопроса о его авторстве.
«Под устойчивостью Центрального Комитета... - пишет Автор «Письма», - я разумею меры против раскола**, поскольку такие меры вообще могут быть приняты». Причиной раскола партии могут быть «серьезнейшие разногласия в партии». Автор считает, что «основным в вопросе устойчивости с этой точки зрения являются такие члены ЦК, как Сталин и Троцкий. Отношения между ними, по-моему, составляют большую половину опасности того раскола, который мог бы быть избегнут...».
Не просто понять Автора «характеристик», когда он говорит о причинах возможного раскола. Предложения Автора «Письма» уводят внимание съезда из сферы принципиальных политических вопросов. Они отмечены, но не конкретизированы. Съезд партии о них должен догадываться. При таком путаном указании на главный источник опасности раскола помощь от этого «Письма к съезду» в ее устранении в значительной мере обесценивается. Не спасает положение и указание Автора «Письма» на то, что он намерен остановиться только на вопросах личных качеств ряда руководителей ЦК партии. Ясности здесь оказывается гораздо меньше, чем принято считать. И, самое главное, даже в этой части Автор не дает решения проблемы, которую он подрядился решить.
Говоря об опасности раскола, он сопоставляет, с одной стороны, «серьезнейшие разногласия в партии», а с другой - отношения между Сталиным и Троцким. Если бы эти причины были просто поставлены рядом, то вопроса не возникало бы. Но отношения между Сталиным и Троцким, оказывается, составляют более половины опасности раскола. Проще говоря, отношения Сталина и Троцкого как фактор раскола перевешивают все «серьезнейшие разногласия в партии» вкупе со всеми другими мыслимыми причинами («меньшая» половина), способными породить раскол. В свете всего, что мы знаем о взглядах Ленина на проблему обеспечения единства партии, принять логику Автора как ленинскую невозможно.
Если серьезно ставить вопрос о предотвращении угрозы раскола, то нельзя обойти молчанием проблему «меньшей» половины. Что мы знаем от Автора об этой «меньшей половине» грозной опасности, о ее носителях? Практически ничего. А ведь половина , даже «меньшая», - это немало и очень серьезно. Без ее устранения проблема преодоления угрозы раскола полностью не решается, поскольку серьезное понижение опасности, исходящей от «большей половины» сразу превращает «меньшую» ее часть в новую «большую». Отсюда следует, что Автор «Письма к съезду» либо плохо продумал проблему и предложил съезду партии меры, не дающие ее решения, либо угроза раскола партии его не волновала. Судя по всему, верно последнее. Единственное, что достигалось предложенными им мерами, - устранение Сталина с высшей в политической системе должности. Но само по себе это устранение не могло гарантировать прекращения ни личной, ни принципиальной борьбы между Сталиным и Троцким. Правда, борьба эта стала бы протекать в условиях нового политического баланса сил, когда угрозу раскола определяла «меньшая половина».
Если проблема «меньшей половины» совсем не поставлена, то проблема «большей половины» - отношений Сталина и Троцкого - поставлена так, что многое оказалось непонятным для современников и остается непонятным и спорным для историков. В ее постановке много эмоциональных преувеличений, нарочитая неопределенность, размытость формулировок, что позволяет раздуть личный фактор, не просто привлечь к нему внимание, но замкнуть на нем всю проблему.
Из «Письма к съезду» совершенно неясно, что это за конфликт между Сталиным и Троцким, который ставит ЦК и партию на грань раскола. Судя по тексту «Письма к съезду», сам автор его о противоречиях Сталина и Троцкого не мог сказать ничего определенного. Раскол может произойти «внезапно», «по неосторожности», по «какой-нибудь неосторожности». Личные качества «способны ненароком (т.е. случайно, ненамеренно) привести к расколу», который «может наступить неожиданно». Вот как! И это сказано после того, как отмечена угроза раскола от серьезнейших разногласий в партии?! Предложение снять угрозу раскола перемещением Сталина предполагает, что противостояние между ним и Троцким исчерпывалось личными отношениями и не было связано с «рядом острых противоречий», о который автор «характеристик» упомянул выше, никак не связав их с противостоянием Сталина и Троцкого. Что же это были за серьезные противоречия, разделявшие партию, в которых Сталин и Троцкий не противостояли, или их противостояние в этих вопросах по своей способности дестабилизировать обстановку в ЦК уступало силе каких-то неопределенных конфликтов, вырастающих на почве личных отношений и не относящихся к политике? О чем же и как надо спорить за закрытыми дверями ЦК и Политбюро, чтобы «ненароком» создать угрозу раскола более серьезную, чем создают «серьезнейшие разногласия в партии»?! Об этом Автор «Письма к съезду» умалчивает.
Обоснование «непригодности» Сталина у него сводится исключительно к эмоциям и выражению сомнений: «я не уверен», что он «всегда достаточно осторожно...» и т.п.. Этот прием тоже необычен для Ленина, который всегда обстоятельно аргументировал свои предложения, касавшиеся крупнейших политических вопросов. И, кроме того, он никогда не «рубил сплеча», если не владел нужной информацией. Показательно письмо Ленина (22 марта 1922 г.) Молотову для Пленума ЦК, в котором он очень осторожно подходит к вопросу о своей способности сделать доклад на съезде: «Прошу Пленум ЦК назначить дополнительного докладчика от ЦК, ибо мой доклад слишком общ, затем я не абсолютно уверен, что смогу его сделать, а главное - от текущей работы Политбюро уже месяцами отстал». А ведь доклад - не предложение съезду самому разбираться со сложнейшим организационно-политическим вопросом. Ясно, что Ленин в марте 1922 г. и Автор «Письма к съезду» демонстрируют совершенно разные подходы к оценке своих способностей и правомочности делать выводы и давать советы, для которых требовались знания «текущей работы». А у Ленина, как было показано выше, на руках не было материала, позволявшего негативно оценивать работу Сталина на должности генсека.
В традиционной историографии предпринимались попытки прояснить, что именно заставило Ленина изменить свое мнение о Сталине как генсеке, однако они неизбежно приводили к признанию того, что дать убедительный ответ на этот вопрос невозможно. В этом отношении интересна и показательна попытка, предпринятая В.И. Старцевым. Не имея возможности документально обосновать знакомство Ленина с теми фактами, которые позволили бы отношения Сталина и Троцкого оценить как главную причину возможного раскола, он вынужден был признать, что в «характеристиках» Ленин исходил «из предположения (курсив наш. - B.C.) о существовании конфликта между И.В. Сталиным и Л.Д. Троцким». Впрочем, Старцев пытается найти способ уйти от этого, отнюдь не усиливающего традиционную историографию вывода, и заявляет: «Ленин не знал в то время главного: раскол в Политбюро между И.В. Сталиным и Л.Д. Троцким уже произошел». Для подтверждения факта раскола Старцев не нашел ничего лучшего, чем письмо членов Политбюро от 29 марта 1923 г. членам ЦК РКП(б), комментируя его таким образом: «Это письмо было уже первым (курсив наш. - B.C.) обвинительным актом против него» (т.е. Троцкого. - B.C.). Но этот документ составлен тремя месяцами позднее времени создания «Письма к съезду» и через три недели после того, как Ленин утратил возможность вести какую бы то ни было работу! Поэтому он не может свидетельствовать о том, что в декабре 1922 г. в Политбюро уже произошел раскол, и даже о том, что Ленин предполагал, что он произойдет в ближайшее время. Да и не указывает это письмо на то, что раскол произошел по линии Троцкий - Сталин и что в нем виноват Сталин. И что это за «раскол» в Политбюро, если один Троцкий противостоит всем остальным членам Политбюро? Такой «раскол» в 1921-1922 гг., при Ленине, был постоянным явлением. Неудачная попытка Старцева фактически означает, что никакими более серьезными свидетельствами о расколе в Политбюро он не располагает. И неудивительно, даже Троцкий никогда не утверждал, что к концу 1922 г. их отношения со Сталиным ставили ЦК на грань раскола. Следовательно, и Троцкий фактически отвергает данное положение «характеристик».
Сталин участвовал в той борьбе с Троцким, которую вел Ленин. Вряд ли Ленин мог поставить это в вину Сталину. Не помогает и груз старых разногласий между Сталиным и Троцким. Они не создавали какой-либо проблемы, способной породить ситуацию, близкой к тем, которые прежде грозили расколами. В ходе политически наиболее тревожных дискуссий по вопросам образования СССР и монополии внешней торговли в октябре-декабре 1922 г. никакого противостояния или противоборства Сталина с Троцким не было. Некоторое обострение отношений между Сталиным и Троцким произошло только в середине - второй половине января 1923 г. в ходе их переписки по вопросу о реорганизации хозяйственного механизма и Госплана, в которой Сталин защищал от очередных нападок Троцкого ленинские принципы его организации. Затем, в феврале, отношения стали обостряться в ходе обсуждения вопросов национально-государственного строительства и тезисов доклада Троцкого о работе промышленности. Но Ленин об этом, судя по всему, уже не знал. Кроме того, эти противоречия никоим образом нельзя представить как «личные отношения» между Сталиным и Троцким и даже как их политические разногласия, так как против Троцкого выступило большинство членов Политбюро, и ЦК выступало если и не единым фронтом, то сплоченно.
Известно, что 25 января 1923 г. члены Политбюро при обсуждении статьи Ленина «Как нам реорганизовать Рабкрин» были крайне удивлены указанием в ней на опасность раскола, которая здесь была сформулирована иначе и много спокойней, чем в «Письме к съезду». Политбюро единодушно отреагировало на эту статью специальным письмом региональным партийным органам, в котором дезавуировало именно это положение статьи - об опасности раскола. Проект письма был написан Троцким и его подпись стоит под ним. Значит, он тоже был удивлен.
На XII съезде разные политические силы также говорили об угрозе раскола. Сторонники Ленина видели опасность раскола во влиянии враждебной стихии на некоторых членов партии, зарекомендовавших себя патентованными «судьями» и критиками партии. Развернутую критику им дал на съезде Каменев. Одновременно Сталин, Зиновьев, Бухарин акцентировали внимание съезда не на угрозе раскола, а на возросшем единстве партии. С другой стороны, оппозиционеры, говоря об усилении угрозы раскола, связывали ее с существующим в партии режимом, ограничивающим демократические начала, который создавался по настоянию и при активном участии Ленина. Но никто из них не указывал на опасность, исходящую от личных качеств Сталина или Троцкого, или от их противостояния. Естественно поэтому, что ни личные качества Сталина, ни устранение его с должности генсека никто не рассматривал как средство предотвращения раскола. Если Ленина считать Автором «Письма к съезду», то придется признать, что оппозиционеры проявили к Сталину бо льшую лояльность, чем Ленин, что они не усматривали для себя со стороны Сталина той опасности, которой был обеспокоен Ленин, вдруг оказавшийся более рьяным защитником оппозиционеров, чем они сами. Ничто не дает оснований думать так. Все это говорит против ленинского авторства «Письма к съезду».
Так или иначе, но ни 24 декабря 1922 г., ни 4 января 1923 г., ни в конце января, ни в феврале, ни в марте, ни в апреле 1923 г. ни в личных, ни в политических отношениях Сталина и Троцкого не было ничего, что могло бы повлиять на устойчивость ЦК и поставить партию на грань внезапного раскола. Поскольку до XII съезда РКП(б) не существовало той проблемы, на которую Автор «Письма к съезду» указывает как на наиболее острую и тревожную, то это может означать, что оно было создано не ранее второй половины апреля 1923 г., то есть тогда, когда Ленин уже утратил всякую работоспособность. Отсюда вывод: во-первых, «Письмо к съезду» не могло возникнуть ранее XII съезда партии, и, во-вторых, Ленин не мог быть его автором.
Но и это еще не все. Предложенный Автором «Письма» способ преодоления угрозы раскола позволяет лучше понять причину столь своеобразной постановки вопроса о расколе и увидеть, что данный документ не только не являлся письмом к съезду, но и не мог им быть.
Автор «Письма к съезду» предлагает «обдумать способ перемещения» Сталина, однако обращение к съезду партии с данным предложением несообразно ни с Уставом РКП(б), ни с практикой партийного строительства. Зачем съезду обдумывать способ перемещения И.В. Сталина с должности генсека? Съезду не только не нужно этого делать, но этот вопрос он даже не может так ставить. Это невозможно уже потому, что прежний ЦК слагает перед съездом свои полномочия! Съезд избирал новый ЦК партии, который в соответствии с Уставом РКП (б) на своем пленарном заседании избирал Секретариат ЦК, в том числе генерального секретаря. Съезду достаточно не выбрать Сталина в состав ЦК или избрать такой состав ЦК, который ни за что не выберет Сталина генеральным секретарем. Или подвергнуть его такой критике, которая закроет ему перспективу снова занять эту должность. Или избрать в состав ЦК ряд кандидатур с более предпочтительными, чем у Сталина, качествами. Наконец, просто заявить, что он не желает его видеть на этой должности. Все это способы предотвращения избрания генсеком, но не способ перемещения его. Съезд может иметь много способов не допустить Сталина на эту должность, но никак не может обсуждать способ перемещения его с этой должности.
Предложение обсудить способ перемещения Сталина с должности генсека в обращении к съезду - бессмыслица. Не мог Ленин не знать этого. Допустить, что из-за болезни Ленин забыл такие элементарные положения Устава партии и политической практики, значит политически обесценить «Письмо к съезду».
Кто бы ни был автором «Письма к съезду», у нас нет оснований считать, что он был настолько не осведомлен в элементарных вопросах партийного строительства, чтобы ставить такую задачу перед съездом партии. Из сказанного следует вывод, что этот документ не мог быть письмом, адресованным съезду партии. В пользу этого вывода говорит и то, что в самом тексте «Письма к съезду» Автор не обращается ни к съезду, ни к его делегатам. Он обращается к «товарищам». И не факт, что под «товарищами» он разумеет именно делегатов съезда. Назван этот документ «Письмом к съезду» был позднее. По свидетельству Троцкого, когда этот текст был прислан в ЦК РКП(б) и передан Зиновьеву, т.е. в конце мая 1923 г., он не имел названия. Следовательно, нет решительно никаких оснований считать, что этот документ является обращением к съезду. Более того, можно с уверенностью говорить, что он не предназначался для съезда партии.
Может быть, этот документ был адресован Пленуму ЦК? Это предположение тоже придется отклонить. Пленум не обдумывает вопрос о способе перемещения. Способ известен, он один: снять с должности . Вопросы снятия и нового трудоустройства - разные вопросы. Не мог Ленин не понимать этого. То же надо сказать и о варианте обращения к Политбюро. Оно могло в предварительном порядке рассматривать вопрос об освобождении Сталина от должности генерального секретаря ЦК РКП(б), о его новой работе и предложить какой-то вариант Пленуму ЦК. Но и от этого предположения придется отказаться, так как способ перемещения все равно остается один - снятие с должности и назначение на другую работу. Вопрос нового назначения - это уж не способ перемещения. В рамках действовавшего механизма формирования ЦК и его органов требование обдумывать способ перемещения не имеет смысла.
Утверждать, что Ленин обращался с таким предложением к Пленуму ЦК партии или Политбюро, значит навязывать ему мысль, что ЦК РКП (б) уже не мог справиться со Сталиным, что Пленуму надо было как-то исхитряться, чтобы избавиться от Сталина как генсека. Думать так нет никаких оснований.
Сказанное не означает, что в этом предложении вообще нет смысла. Смысл в такой постановке вопроса есть. Этот смысл обнаруживается только в том случае, если допустить, что Автор «Письма к съезду» пытался использовать неуставной путь. Нельзя не заметить, что сама формулировка этого предложения - «обсудить товарищам способ перемещения» Сталина - несет в себе некоторый элемент «конспиративности»: выдает стремление Автора к предварительному обсуждению каких-то шагов, не предусмотренных Уставом партии. Зачем? Видимо, для того, чтобы заранее рассчитать все ходы, продумать основные аргументы и таким образом подготовить вопрос для его обсуждения. Такая конспиративность исключает официальное обращение в ЦК и Политбюро. Она возможна только в обращении к какому-то кругу своих единомышленников вне рамок ЦК и Политбюро. Таким образом, эта формулировка говорит, что так называемое «Письмо к съезду» имеет смысл только как фракционный документ, как обращение к своим единомышленникам с предложением обсудить конкретные меры, направленные на устранение Сталина от главной должности в партии - с должности генерального секретаря ЦК.
Характер предложения позволяет предположить, что речь шла о подготовке борьбы не на съезде, а на Пленуме ЦК РКП(б), так как именно Пленум должен был и мог решать вопрос о Сталине как Генеральном секретаре. В этом случае «способ перемещения» - это вопрос тактики борьбы за голоса в ЦК, обсуждение мер, направленных на завоевание большинства за счет привлечения колеблющихся в поддержку своего предложения, на внесение раскола в ряды противника и т.д. Данная трактовка предложения обсудить способ перемещения Сталина вполне корреспондируется с теми выводами относительно предназначения «характеристик», к которым мы пришли выше.
В пользу этого вывода говорит и то, что Автор «Письма к съезду» совершенно не обеспокоен будущим Сталина как одного из двух выдающихся вождей, он не высказывает никаких советов относительно использования его качеств во благо партии и революции. Это непонятно, если предложение Автора действительно обусловлено интересами дела, а не фракционной борьбы. Напрашивается вывод, что главное для него не использование способностей Сталина, а устранение его как главного политического противника Троцкого, поэтому он безразличен к судьбе Сталина.
Подведем итог. Во-первых, «Письмо к съезду» не могло быть создано до XII съезда партии и, следовательно, не могло принадлежать Ленину. Во-вторых, «Письмо к съезду» не является обращением к съезду партии, ЦК или Политбюро ЦК РКП(б), оно является документом фракционной борьбы, происходящим из политических кругов, которые противостояли «старой большевистской гвардии» - сторонникам Ленина в ЦК и Политбюро. В этом смысле «ленинское» «Письмо к съезду» (оно же «Завещание» в узком смысле этого слова) - не более чем исторический фантом. Оно есть, но его нет. Этот текст скорее напоминает записи, наброски, проработки отдельных вопросов, частично для себя, частично для прочтения другими. Автора (или Авторов) их сейчас указать можно ориентировочно, через установление политических интересов, которые соответствуют оценкам и предложениям, содержащимся в «Письме к съезду». За этими интересами все отчетливее прорисовывается фигура Троцкого. Если наши выводы верны, то можно надеяться, что в указанный период в выступлениях оппозиционной части партии можно обнаружить такие оценки и предложения, которые отразились затем в «Письме к съезду».
* К XI съезду членов партии со стажем до 1917 г. было 2%, а 98% имели небольшой партийный стаж (Одиннадцатый съезд Российской Коммунистической партии (большевиков). Бюллетень № 6. С. 26). В 1922 г. среди членов партии было с высшим образованием - 0,68%; со средним - 6,99%; с низшим - 80,11%; с домашним - 10,46%; неграмотных - 1,37% (Литвак К.Б. Партийные переписи и культурный уровень коммунистов в 20-е годы // Вопросы истории КПСС. 1991. № 2. С. 86). На XIII съезде Сталин констатировал низкий культурный уровень целых партийных организаций, ячеек, особенно на окраинах. До 60% членов партии политически неграмотны (Сталин И.В. Соч. Т. 6. С. 11).
** Под устойчивостью ЦК нельзя «разуметь» меры по предотвращению раскола. Явный логический сбой. Конечно, неудачную формулировку может допустить каждый, но не меньше оснований имеется и для иных версий. Например, что это след работы действительного автора текста (не Ленина), пытавшегося связать «характеристики» с проблемой раскола, затронутой (в совершенно ином плане) в письме Ленина к Сталину от 23 декабря. Таких сбоев в тексте «характеристик» много. Например: «Ставил ставку по отношению к их игре».
Примечания:
Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 401.
Там же. Т. 45. С. 122.
Там же. С. 18, 19, 95–96.
Одиннадцатый съезд РКП(б). Стенограф. отчет. С. 366-367.
Двенадцатый съезд Российской Коммунистической партии (большевиков). Стенограф. отчет. С. 385-387:
Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 20.
Там же. С. 343.
Там же. С. 344–345.
Там же. С. 344, 345, 347.
Там же. С. 345.
Там же. С. 62.
Старцев В.И. Политические руководители Советского государства в 1922 - начале 1923 года // История СССР. 1988. № 5. С. 119, 121.
Известия ЦК КПСС. 1989. № 11. С. 179–180.
Сталин И.В. Соч. Т. 5. С. 235; Двенадцатый съезд Российской Коммунистической партии (большевиков). Стенограф. отчет. С. 172.
Двенадцатый съезд Российской Коммунистической партии (большевиков). Стенограф. отчет. С. 105-106.
Архив Троцкого. Т. 1. С. 73.
≈ 14 мин.
Вокруг ленинского «Письма к съезду» вот уже почти век идут дискуссии и политическая борьба. Автор данной заметки решил посмотреть на текст этого исторического документа объективно, без сектантских шор любого толка.
Начинающийся съезд обещал перерасти в поистине эпическую идеологическую битву: большинство партии и троцкистская оппозиция готовились со всей тщательностью, дабы разгромить своих противников.
Царила рабочая атмосфера: каждый куда-то спешит, старается по пути обсудить судьбоносные вопросы. И вдруг… объявление о начале первого заседания. Делегаты в спешке усаживаются на свои места. Начинаются доклады и выступления. Ленин смотрит на эту картину со своим известным каждому советскому человеку прищуром, немного улыбаясь. Съезд уже неподвластен ему, Ильич уже не в силах что-либо изменить или сказать, ведь за ходом событий наблюдает не он лично, а его небольшой портретик, принесённый и бережно хранимый одним из делегатов.
Зри в корень
Вряд ли кому-то вообще пришло бы в голову говорить о подлинности ленинского «письма к съезду», если бы не одно «но»: документ напечатан под диктовку Владимира Ильича, что создаёт почву для гипотез о фальшивке.
Внешняя критика источника нам не доступна за отсутствием подлинника, потому остаются только приёмы внутренней критики. Попросту говоря, невозможно подтвердить подлинность по почерку, значит надо смотреть на стиль речи.
Но кто мог бы подделать ленинский стиль? Для этого нужно хорошенько ознакомиться с трудами Ленина. Может это сделали ближайшие соратники? Крупская? Троцкий? Может, Крупская сочувствовала оппозиции и внесла правки в текст «завещания»? Стенографистка — тайный враг народа? Между прочим, в рассматриваемой нами статье историка Валентина Сахарова , автор в качестве одного из агументов подделки «письма к съезду» приводит отстранение Надежды Алилуевой от работы в ленинском секретариате. Как обстоят дела с личностью тех, кто печатал под диктовку и потом вносил правил по желанию Ильича или, якобы, своему? Постараемся выяснить это.
Первоисточник
На XIII съезде ВКП (б), прошедшем в мае 1924 года, «письмо к съезду» огласили по делегациям: грубо говоря, брали отдельную делегацию, заводили в комнату и зачитывали. При этом запрещалось записывать или помечать что-либо. Все меры приняли для обеспечения конфиденциальности, дабы содержание «завещания» не утекло за пределы узкого круга лиц, как того и желал сам Владимир Ильич: письмо было именно к «съезду» и не подлежало широкой огласке. По результатам обсуждения документа, Сталина оставили на посту генсека при том, что он исправит свои слабые стороны.
Впервые документ опубликовали в 1927 году в приложении № 1 к тридцатому бюллетеню XV съезда . Но, во-первых, напечатан он был с пометкой «только для членов ВКП (б)» тиражом 13 500 экземпляров; а, во-вторых, в бюллетень вошли только отрывки от 25 декабря 1922 года и 4 января 1923 года: «характеристика членов ЦК» и отдельно Сталина соответственно. Последний отрывок, между прочим, печатался и в «дискуссионном листке № 2 к XV съезду ВКП (б)» в «Правде» № 251 от 2 ноября 1927 года в рамках речи самого Иосифа Виссарионовича «Троцкистская оппозиция прежде и теперь» . Но к этому отрывку мы ещё вернёмся. Пока что нас интересует только сам факт публикации.
Хотя на «Википедии» — безусловно, авторитетном ресурсе — и сказано, дескать, имела место публикация в «дискуссионном листке» газеты «Правда» от 10 ноября 1927 года, все желающие могут убедиться в обратном. Благо, весь архив газеты переведён в электронный вид. Заметим следующее: в оглавлении «Правды» печатается в том числе содержание «дискуссионного листка». Поэтому вариант «выпавшего» листка, который бесследно исчезает нереалистичен. Намеренно или нет утаить его наличие не удастся, не перепечатав выпуск газеты целиком. Но и этого окажется недостаточно: «листки» имеют собственную нумерацию. В 249 номере содержится первый, в 251 — второй, в 254 — третий, в 261 — четвёртый, 263 — пятый, 267 — шестой и т. д. При этом в 257 выпуске, датируемом от 10 ноября, нет и следа «листка». Вероятно, автор либо принял цитату из работы Сталина (251 номер газеты, а не 257!) за полноценную публикацию, либо сознательно исказил реальность.
Полный текст всех диктовок Ленина, которые ныне принято называть «Письмом к съезду» или просто «политическим завещанием» придали огласке в 1956 году, издав в девятом выпуске журнала «Коммунист» и отдельной брошюрой. Затем письмо перекочевало в 36 том четвёртого издания полного собрания сочинений Ленина, а потом и в 45-й пятого .
Остальные публикации нас не интересуют, поскольку являются перепечатками предыдущих.
Задача стоит такая: раз принадлежность письма самому Ленину установить достоверно на 100% не представляется возможным, надо сравнить для начала тексты 1927 года с напечатанными в последних изданиях полного собрания сочинений. Помимо этого, требуется проанализировать сам текст.
Приступим!
Главные мысли
Стержневой мыслью письма выступает опасение Ленина за возможный раскол из-за сложных отношений между Сталиным и Троцким, а также меры, которые следует предпринять, чтобы исправить ситуацию.
- во-первых, поднять авторитет Центрального комитета среди трудящихся;
- во-вторых, для улучшения работы аппарата партии, в т. ч. привлечения большего числа людей к обучению управлению партией. В свою очередь рабочие, вошедшие в состав Центрального комитета смогут «заняться проверкой, улучшением и пересозданием нашего аппарата» (вероятно, речь о государстве);
- в-третьих, для увеличения устойчивости и прочности партии, то есть для предотвращения раскола. В том числе, чтобы минимизировать влияние конфликтов отдельных личностей в руководящем органе на судьбу всей партии.
Конечно, в случае раскола между двумя классами — опорами партии (пролетариат и крестьянство), никакие меры не помогут, но речь велась о ближайшем будущем. Ленин говорит, что главной угрозой устойчивости партии является конфликт между Сталиным и Троцким:
«Я думаю, что основным в вопросе устойчивости с этой точки зрения являются такие члены ЦК как Сталин и Троцкий. Отношения между ними, по-моему, составляют большую половину опасности того раскола, который мог бы быть избегнут и избежанию которого, по моему мнению, должно служить, между прочим, увеличение числа членов ЦК до 50, до 100 человек»
Сталин «сосредоточил в своих руках необъятную власть» и у Ильича нет полной уверенности, «сумеет ли он достаточно осторожно пользоваться этой властью» . По сути тут отсутствует негативная характеристика, кроме опасений, которые вызваны скорее тревогой за концентрацию власти в руках одного человека без привязки к личности Сталина.
Но позже, в добавлении к письму от 4 января 1923 года Ленин развивает мысль следующим образом: единственный (и решающий в данном случае) недостаток — это грубость Сталина, в том числе он недостаточно лоялен, вежлив и терпим к товарищам, нужно «меньше капризности» . По сути, здесь говорится о том, что Иосиф Виссарионович недостаточно хорошо работает в команде (именно «недостаточно хорошо», а не «плохо»). Причём, это представляет опасность именно в свете отношений с Троцким. Поэтому, опасаясь за судьбу партии, Владимир Ильич выносит вердикт: рекомендуется заменить Генсека.
Как можно расценивать эти слова Ленина? Сталину дана, в целом, положительная оценка. Он даже назван одним из «выдающихся вождей современного ЦК» наряду с Львом Давыдовичем. Тем не менее, и он не без недостатков. Вероятно, будет справедливо истолковать характеристику Сталина как рекомендации, в соответствии с которыми ему следует изменить поведение. А в случае отсутствия положительной тенденции, смены руководства.
Троцкий же, хотя и являлся самым способным в высшем партийном органе, по мнению товарища Ленина, всё же был слишком самоуверенным и занимался скорее административной стороной всякого вопроса. При этом Лев Давыдович отличился и борьбой против ЦК. Характеристика более контрастная, но опять же, скорее положительная.
Важный момент идёт чуть ниже: им . Это можно трактовать так: октябрьский эпизод Зиновьева и Каменева — это не случайность, как и то, что Троцкий не был большевиком до 1917 года. И то, и другое нельзя ставить им лично в вину.
Речь идёт именно о прошлом и вот почему: во-первых, речь о Троцком ведётся в том же предложении, где упоминается инцидент, связанный с Зиновьевым и Каменевым, который был в прошлом. Во-вторых, член Политбюро, согласно Ленину, один из двух самых способных людей в руководстве партии, да и к тому же «тов. Троцкий, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК» - и вдруг в то же время небольшевик? Такое сложно представить.
Между прочим, Сталин в своей работе «Троцкистская оппозиция прежде и теперь» трактует этот момент несколько иначе, если не сказать жёстче:
«В самом деле, это факт, что Ленин в своем „завещании“ обвиняет Троцкого в „небольшевизме“, а насчет ошибки Каменева и Зиновьева во время Октября говорит, что эта ошибка не является „случайностью“. Что это значит? А это значит, что политически нельзя доверять ни Троцкому, который страдает „небольшевизмом“, ни Каменеву и Зиновьеву, ошибки которых не являются „случайностью“ и которые могут и должны повториться».
Про Бухарина говорится, мол, хотя он большой теоретик, но имеет налёт схоластики: «он никогда не учился и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики» . А Пятаков слишком увлекается администрированием.
Таково основное содержание «письма к съезду».
Версии документа и их сличение
Теперь нам придётся окунуться в мир конспирологии и начать сверку всех имеющихся копий документа. Данный раздел не является динамичным и посвящён больше скрупулёзному изучению и обильному цитированию различных изданий. Если у Вас, уважаемый читатель, подобное чтиво не вызывает особого интереса, рекомендуется перейти сразу к следующей главе, где мы привлекаем иные источники, помимо самого «письма».
В 1927 году в бюллетене съезду было опубликовано только две части «письма»: от 25 декабря 1922 (т.н. «характеристики») и от 4 января 1923. После сверки текстов из 36 тома 4-го издания и 45 тома 5-го издания полного собрания сочинений удалось выявить одно несущественное и одно, возможно, значимое расхождение:
На странице 343 тома под номером 45 слово «Вами » несколько обезличилось до «вами ». С вариантом текста 1927 года сверить не представляется возможным, так как рассматриваемый отрывок там отсутствует.
Отметим, что письмо от 23 декабря было зарегистрировано в секретариате Ленина как письмо Сталину, что объясняет обращение «Вами». Однако, как выяснилось, отправлено оно было против воли самого Ленина, ибо он дал указание никого не посвящать в содержание написанного. В таком случае, мы заходим в тупик. Выявлено это было, когда опубликовали письмо Фотиевой Каменеву :
«Т[оварищу] Сталину в субботу 23/ХII было передано письмо Владимира Ильича к съезду, записанное Володичевой. Между тем, уже после передачи письма выяснилось, что воля Владимира Ильича была в том, чтобы письмо это хранилось строго секретно в архиве, можно быть распечатано только им или Надеждой Константиновной и должно было быть предъявлено кому бы то ни было лишь после его смерти. Владимир Ильич находится в полной уверенности, что он сказал это Володичевой при диктовке письма…» .
Можно предположить, что секретарь решила, дескать, письмо предназначается Сталину и поставила «Вами» на своё усмотрение. Правда, порядок работы с диктовками подразумевал, что Владимир Ильич просматривает текст лично и после его перепечатывают, а черновик сжигают. Так что обращение с большой буквы, вероятно, неспроста.
На странице 345 45-го тома написано:
«Я не буду дальше характеризовать других членов ЦК по их личным качествам. Напомню лишь, что октябрьский эпизод Зиновьева и Каменева, конечно, не являлся случайностью, но что он также мало может быть ставим им в вину лично, как небольшевизм Троцкому» .
В предыдущем издании тот же самый отрывок дан так:
«Я не буду дальше характеризовать других членов ЦК по их личным качествам. Напомню лишь, что октябрьский эпизод Зиновьева и Каменева, конечно, не являлся случайностью, но что он также мало может быть ставим ему* в вину лично, как небольшевизм Троцкому» .
*По-видимому, описка: вместо «ему» по смыслу следует «им».
В «бюллетене съезду» 1927 года написано «ему» как и в 4 издании полного собрания сочинений Ленина. Отличия в данном случае заключаются лишь в одной опечатке, информацию о которой сочли, вероятно, несущественной в пятом издании.
Имели место и смены «т.» на «тов.» и обратно. Расхождения такого плана между «бюллетенем» с 4-м и 5-м изданиями таковы:
«Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью. С другой стороны, тов. Троцкий, как доказала уже его борьба против ЦК в связи с вопросом о НКПС, отличается не только выдающимися способностями» — говорится в 4 и 5 издании ПСС. В 1927 году перед «Троцким» стоит только «т.»
Справедливости ради отметим: подобные изменения касались и Иосифа Виссарионовича. В добавлении от 4 января в «бюллетене» написано: «…отличается от т. Сталина только одним перевесом…» В дальнейших изданиях — «тов. Сталина» . Является ли это ошибкой наборщика или чем-либо ещё понять трудно, да и незачем: слишком уж незначительны различия.
В 4 издании ПСС момент про Пятакова выделяется как кусочек за 25 декабря, тогда как основная часть текста значится от 24 декабря. В 1927 году это подразделение отсутствует.
«Затем, Пятаков, — человек…» — написано в «бюллетене XV съезду». Однако в дальнейших изданиях обособление Пятакова запятыми, подразумевающее обращение, опущено. Также в наиболее ранней из доступных версий текста сказано «и то и другое замечание делается» , тогда как в обоих последних изданиях ПСС: «делаются».
«Но я думаю, что с точки зрения предохранения от раскола и с точки зрения написанного мною выше о взаимоотношении Сталина и Троцкого, это не мелочь, или это такая мелочь, которая может получить решающее значение» . В 1927 году после «Троцкого» отсутствует запятая.
Таким образом, все «разночтения» относятся к опечаткам за исключением «Вами», которое в пятом издании полного собрания сочинений претерпело изменения до «вами». В любом случае сколько-нибудь существенных «подтасовок» в документе не обнаружено.
Вопросы подлинности
Историк В.А. Сахаров в статье «Подменено ли завещание Ленина?» делает однозначный вывод, что ряд дневниковых записей не принадлежат самому Ильичу. В частности, записи от 24−26 декабря 1922 и от 4 января 1923. Но не подвергается сомнению самая первая часть «письма» от 23 декабря 1922 года.
Сахаров делает такой вывод по результатам «перекрёстной проверки» «Дневника дежурных секретарей» с дневниковыми записями врачей. По результатам которой обнаруживается расхождение в 28 дней, когда имеются записи в «дневнике», но нет у врачей: 20 из них, когда нет никаких записей в «дневнике», но по врачебным записям, работа с Лениным велась, и 8, когда работа с ним не велась, а в «дневнике» она зафиксирована.
Выясняется, что дневник имеет странную датировку: дни идут вперемешку, чего до этого (до 18 декабря 1922) не наблюдалось. «Мало того, что дневник ведется нерегулярно, между отдельными записями оставляют незаполненными целые листы или значительные части их, с тем, чтобы в эти пустоты внести записи за пропущенные даты. Об этом прямо говорят сделанные кем-то пометы, суть которых в том, что Л.А. Фотиева должна сделать запись за 28 декабря 1922 г., 4, 9−10, 24 января 1923 г., М.В. Володичевой предписывалось внести запись за 26 декабря и 17 марта» .
Сахаров уверяет, что обращение к съезду, который непонятно, когда состоится после смерти, дата которой тоже не определена, по важным вопросам (например, расширение ЦК) — не самое логичное решение.
Но основывать мнение на одном Валентине Сахарове было бы ошибочно. Владлен Логинов парирует его сомнения и считает письмо, как и дневник подлинными.
Из того, что имеются «пробелы» и сомнительная датировка, ещё не следует факт подделки содержания. А отсутствие записей в «дневнике» о диктовках не опровергает факт диктовок, что и фиксируется врачами. Напротив, «пропущенные» 8 дней подтверждаются дневником врачей, о чём Логинов говорит со ссылкой на архив . Секретари же не вносили записи за эти 8 дней, так как Ленин диктовал информацию, которую назвал секретной и не подлежащей разглашению.
Никто не оспаривал и даже не предпринимал попытку оспаривать подлинность «письма». В частности, есть как минимум четыре человека, которые хорошо были знакомы с работами Ленина, участвовали в их редакции и не были заинтересованы в распространении мнения о подлинности письма. В их числе: Сталин, Каменев, Зиновьев и Бухарин. Ни один из них не подверг сомнению подлинность «письма».
Итоги
Является ли характеристика И.В. Сталина негативной? Нет. Позитивной? Не совсем: она противоречива, затрагивает как плюсы, так и минусы. Тем не менее, как уже говорилось выше, Ленин был в целом высокого мнения о Сталине и Троцком: «Эти два качества двух выдающихся вождей [Сталина и Троцкого — прим. М.В.] современного ЦК…» Достаточно ли слов Ленина для кадровых перестановок? Да, но они не осуществились. Сталин подавал в отставку, но партия решала вопрос в его пользу.
Конечно, можно возразить, дескать, Иосиф Виссарионович в силу своего положения влиял на расстановку кадров, часть которых была обязана своим положением ему лично. Но не стоит забывать, что речь идёт о 27 годе, когда власть Сталина в партии была ещё ограниченной — троцкистско-зиновьевская оппозиция не была окончательно разгромлена, ее материалы в рамках дискуссии публиковались в партийной прессе: в том же 251 номере газеты «Правда», который мы привлекали в качестве источника, в «Дискуссионном листке» речь Сталина предваряется речью в том числе Троцкого.
Кроме того, среди лидеров партийного большинства были на тот момент будущие «правые оппозиционеры» — Бухарин, Рыков, Томский и другие. И, соответственно, «единоличным диктатором» Иосифа Виссарионовича сложно назвать даже при наличии желания.
Конечно, рассмотренный нами документ мог использоваться (и ещё как использовался) противниками Сталина, причём не только в разгар жарких 20−30-х, но и хрущёвцами, и в Перестройку и т. д. Но как внутрипартийный документ без широкой огласки он существовал вплоть до 1956 года.
Сам Сталин не отрицал наличия и подлинности рассматриваемого нами документа, что видно хотя бы по его работе «троцкистская оппозиция прежде и теперь» (Речь на заседании объединенного пленума ЦК и ЦКК ВКП (б) 23 октября 1927 года):
«Говорят, что в этом „Завещании“ тов. Ленин предлагает съезду обдумать вопрос о замене Сталина на посту генсека другим товарищем. Это совершенно верно. Давайте прочтем это место, хотя оно и читалось раньше на пленуме несколько раз. Вот оно: „Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д. “ Да, я груб, товарищи, в отношении тех, которые грубо и вероломно разрушают и раскалывают партию. Я этого не скрывал и не скрываю…»
Правда это место было изменено в собрании сочинений Сталина, из которых опубликовали 13 томов: «Говорят, что в этом „завещании“ тов. Ленин предлагал съезду ввиду „грубости“ Сталина обдумать вопрос о замене Сталина на посту генерального секретаря другим товарищем. Это совершенно верно. Да, я груб, товарищи, в отношении тех, которые грубо и вероломно разрушают и раскалывают партию. Я этого не скрывал и не скрываю. Возможно, что здесь требуется известная мягкость в отношении раскольников» .
То есть были внесены коррективы в полемическую работу и внимание заострилось только на грубости, хотя Ленин говорит о том, что Сталин недостаточно хорошо (не плохо, а именно недостаточно хорошо) работает в коллективе. Но ссылка на источник осталась: «Правда» № 251, 2 ноября 1927 г. Из каких соображений Сталин менял текст? Из опасения противопоставления вождю мирового пролетариата? Из желания сделать статью лаконичнее, сократить? Думаю, это не имеет большого значения, ибо факт остаётся фактом: не самый удобный отрывок «письма к съезду» был вырезан из 10 тома сочинений И.В. Сталина.
Вероятнее всего, злополучное «письмо к съезду» действительно подлинно, хотя его версия из 5-го ПСС незначительно отличается от опубликованных в других источниках версий. Сталину и Троцкому приводится достаточно объективная характеристика, подчёркиваются сильные и слабые стороны обоих, говорится, мол, оба являются выдающимися деятелями ЦК партии.
Слова Ленина скорее были направлены на то, чтобы Сталин исправил свои недостатки, нежели на безоговорочное смещение с должности (тем более это решение в руках высшего партийного органа власти — съезда). В любом случае, это письмо уже носит сугубо исторический характер и даже выявление новых фактов (а вдруг?) не приведёт к изменению его влияния в прошлом.
Когда подлинность письма не ставилась под сомнение, оно было оружием в руках оппозиции, после смерти — хрущёвцев и прочих ревизионистов, когда сам Иосиф Виссарионович уже был мёртв. Каждый использовал этот документ в своих интересах.
Письмо к съезду
Я советовал бы очень предпринять на этом съезде ряд перемен в нашем политическом строе.
В первую голову я ставлю увеличение числа членов ЦК до нескольких десятков или даже до сотни. Мне думается, что нашему Центральному Комитету грозили бы большие опасности на случай, если бы течение событий не было бы вполне благоприятно для нас (а на это мы рассчитывать не можем), — если бы мы не предприняли такой реформы.
Затем, я думаю предложить вниманию съезда придать законодательный характер на известных условиях решениям Госплана, идя в этом отношении навстречу тов. Троцкому, до известной степени и на известных условиях.
Что касается до первого пункта, т. е. до увеличения числа членов ЦК, то я думаю, что такая вещь нужна и для поднятия авторитета ЦК, и для серьезной работы по улучшению нашего аппарата, и для предотвращения того, чтобы конфликты небольших частей ЦК могли получить слишком непомерное значение для всех судеб партии.
Мне думается, что 50−100 членов ЦК наша партия вправе требовать от рабочего класса и может получить от него без чрезмерного напряжения его сил.
Такая реформа значительно увеличила бы прочность нашей партии и облегчила бы для нее борьбу среди враждебных государств, которая, по моему мнению, может и должна сильно обостриться в ближайшие годы. Мне думается, что устойчивость нашей партии благодаря такой мере выиграла бы в тысячу раз.
Под устойчивостью Центрального Комитета, о которой я говорил выше, я разумею меры против раскола, поскольку такие меры вообще могут быть приняты. Ибо, конечно, белогвардеец в «Русской Мысли» (кажется, это был С. С. Ольденбург) был прав, когда, во-первых, ставил ставку по отношению к их игре против Советской России на раскол нашей партии и когда, во-вторых, ставил ставку для этого раскола на серьезнейшие разногласия в партии.
Наша партия опирается на два класса и поэтому возможна ее неустойчивость и неизбежно ее падение, если бы между этими двумя классами не могло состояться соглашения. На этот случай принимать те или иные меры, вообще рассуждать об устойчивости нашего ЦК бесполезно. Никакие меры в этом случае не окажутся способными предупредить раскол. Но я надеюсь, что это слишком отдаленное будущее и слишком невероятное событие, чтобы о нем говорить.
Я имею в виду устойчивость, как гарантию от раскола на ближайшее время, и намерен разобрать здесь ряд соображений чисто личного свойства.
Я думаю, что основным в вопросе устойчивости с этой точки зрения являются такие члены ЦК, как Сталин и Троцкий. Отношения между ними, по-моему, составляют большую половину опасности того раскола, который мог бы быть избегнут и избежанию которого, по моему мнению, должно служить, между прочим, увеличение числа членов ЦК до 50, до 100 человек.
Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью. С другой стороны, тов. Троцкий, как доказала уже его борьба против ЦК в связи с вопросом о НКПС , отличается не только выдающимися способностями. Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и чрезмерно хватающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела.
Эти два качества двух выдающихся вождей современного ЦК способны ненароком привести к расколу, и если наша партия не примет мер к тому, чтобы этому помешать, то раскол может наступить неожиданно.
Я не буду дальше характеризовать других членов ЦК по их личным качествам. Напомню лишь, что октябрьский эпизод Зиновьева и Каменева , конечно, не являлся случайностью, но что он также мало может быть ставим им в вину лично, как небольшевизм Троцкому.
Из молодых членов ЦК хочу сказать несколько слов о Бухарине и Пятакове. Это, по-моему, самые выдающиеся силы (из самых молодых сил), и относительно их надо бы иметь в виду следующее: Бухарин не только ценнейший и крупнейший теоретик партии, он также законно считается любимцем всей партии, но его теоретические воззрения очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, ибо в нем есть нечто схоластическое (он никогда не учился и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики).
Затем Пятаков — человек несомненно выдающейся воли и выдающихся способностей, но слишком увлекающийся администраторством и администраторской стороной дела, чтобы на него можно было положиться в серьезном политическом вопросе.
Конечно, и то и другое замечание делаются мной лишь для настоящего времени в предположении, что эти оба выдающиеся и преданные работники не найдут случая пополнить свои знания и изменить свои односторонности.
Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д. Это обстоятельство может показаться ничтожной мелочью. Но я думаю, что с точки зрения предохранения от раскола и с точки зрения написанного мною выше о взаимоотношении Сталина и Троцкого, это не мелочь, или это такая мелочь, которая может получить решающее значение.
Продолжение записок
Увеличение числа членов ЦК до количества 50 или даже 100 человек должно служить, по-моему, двоякой или даже троякой цели, чем больше будет членов ЦК, тем больше будет обучение цекистской работе и тем меньше будет опасности раскола от какой-нибудь неосторожности. Привлечение многих рабочих в ЦК будет помогать рабочим улучшить наш аппарат, который из рук вон плох. Он у нас, в сущности, унаследован от старого режима, ибо переделать его в такой короткий срок, особенно при войне, при голоде и т. п. , было совершенно невозможно. Поэтому тем «критикам», которые с усмешечкой или со злобой преподносят нам указания на дефекты нашего аппарата, можно спокойно ответить, что эти люди совершенно не понимают условий современной революции. За пятилетие достаточно переделать аппарат вообще невозможно, в особенности при тех условиях, при которых происходила революция у нас. Достаточно, если мы за пять лет создали новый тип государства, в котором рабочие идут впереди крестьян против буржуазии, и это при условии враждебной международной обстановки представляет из себя дело гигантское. Но сознание этого никоим образом не должно закрывать от нас того, что мы аппарат, в сущности, взяли старый от царя и от буржуазии и что теперь с наступлением мира и обеспечением минимальной потребности от голода вся работа должна быть направлена на улучшение аппарата.
Я представляю себе дело таким образом, что несколько десятков рабочих, входя в состав ЦК, могут лучше, чем кто бы то ни было другой, заняться проверкой, улучшением и пересозданием нашего аппарата. РКИ , которой принадлежала эта функция вначале, оказалась не в состоянии справиться с нею и может быть употреблена лишь как «придаток» или как помощница, при известных условиях, к этим членам ЦК. Рабочие, входящие в ЦК, должны быть, по моему мнению, преимущественно не из тех рабочих, которые прошли длинную советскую службу (к рабочим в этой части своего письма я отношу всюду и крестьян), потому что в этих рабочих уже создались известные традиции и известные предубеждения, с которыми именно желательно бороться.
В число рабочих членов ЦК должны войти преимущественно рабочие, стоящие ниже того слоя, который выдвинулся у нас за пять лет в число советских служащих, и принадлежащие ближе к числу рядовых рабочих и крестьян, которые, однако, не попадают и разряд прямо или косвенно эксплуататоров. Я думаю, что такие рабочие, присутствуя на всех заседаниях ЦК, на всех заседаниях Политбюро, читая все документы ЦК, могут составить кадр преданных сторонников советского строя, способных, во-первых, придать устойчивость самому ЦК, во-вторых, способных действительно работать над обновлением и улучшением аппарата.
Ленин В. И. Избранные произведения. В 4 томах. Т. 4. 2-е изд. М., 1988. С. 440−443.
