Шульман Екатерина Михайловна — российский политолог, специалист по проблемам законотворчества. Кандидат политических наук, доцент. Колумнист газеты «Ведомости». Екатерина часто является приглашенным экспертом в различных радиопередачах, где она рассказывает про политику разных стран мира с научной тачки зрения. По мнению NoNews, является лучшим (а может и единственным дееспособным) политологом на всем пространстве СНГ на сегодняшний день.
Гражданство:
Россия
Дата и место рождения:
19 августа 1978 года, город Тула, Россия
Образование и ученая степень:
окончила Российская академия государственной службы при президенте РФ; кандидат политических наук, доцент
Семья и дети:
- Муж: Михаил Шульман (1966) — уроженец Архангельска, живет в Москве, окончил Литературный институт им. А.М. Горького. Специалист по творчеству В.В. Набокова;
- Дочь: Ольга Шульман (2008) — учится в московской школе;
- Сын: Юрий Шульман (2012);
Карьера:
- 1992 год — поступила в школу-лицей №73 в г. Тула;
- 1995 год — окончила лицей с отличием и поступила в Колледж Джорджа Брауна в Торонто, где закончила академический курс английского языка;
- 1996 год — окончила Колледж Джорджа Брауна и вернулась в родной город, устроившись на работу в Управление общей политики города Тулы;
- 1999 год — из Тулы перевелась на работу в Москву на должности помощника депутата Госдумы и эксперта Аналитического управления Центрального аппарата Госдумы;
- 2001 год — поступила учиться в Российской академии государственной службы при Президенте РФ, где начала изучать политологию и политическое управление;
- 2006 год — уволилась с работы в Государственной Думе ФС РФ;
- 2007 год — вышла замуж за Михаила Шульмана;
- 2007-2011 гг. - директор по исследованию законодательства консалтинговой компании PBN Company (сейчас - PBN Hill+Knowlton Strategies);
- 2011-2012 годы — работает в Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХГиС);
- 2013 год — под научным руководством доктора политических наук, профессора Е. Г. Морозовой, защитила диссертацию на соискание ученой степени кандидата политических наук по теме «Политические условия и факторы трансформации законотворческого процесса в современной России» (специальность 23.00.02 - политические институты, процессы и технологии);
- с 2013 года - колумнист газеты «Ведомости»; также начинает вести свои колонки в изданиях Грани.ру и colta.ru;
- с 2014 года — доцент кафедры государственного управления Института общественных наук РАНХиГС при Президенте РФ;
- 2015 год — номинирована на премию «Политпросвет» за свои публикации в газете «Ведомости» и на сайте colta.ru.
Самое интересное:
Цитаты:
Цитаты Шульман
«Власть «продает» угрозы, чтобы потом продать себя как спасителя от этих угроз. Это то, что можно назвать «минус–услуга»: то есть я не оказываю вам услугу, а спасаю от условного большего зла. При этом, может, этого большего зла и не было в перспективе.»
«Лицемерие лучше цинизма. Цинизм — это шаг в варворство. Лучше делать вид и говорить неправду, чем говорить правду. То, чем вы притворяетесь, вы через некоторое время становитесь.» — про фальсификации выборов в России.»
«Социальная активность в современном мире — это гарантия вашей персональной безопасности. Это не стопроцентная гарантия, но другой у нас нет».
«Поверьте мне как политологу, еще не было ни одного случая в человеческой истории, чтобы революцию в какой бы то ни было стране была организована снаружи. Это невозможно. Какие бы деньги на это не выделялись, сколько бы разговоров не было, это — невозможно».
«Люди, живущие в тяжелых экономических условиях, занимаются поиском еды, а не политической активностью»
«Демократия – это не для того, чтобы быть похожими на Америку, демократия – это для того, чтобы не перерезать друг друга, это способ мирного сосуществования в большой, сложной стране, которая переживает не самые лучшие времена и в которой не очень богатые и не очень довольные люди живут. Вот, если у них нет мирных методов выражения своего недовольства, у них будут немирные методы.»
«Снимут ли сейчас премьер-министер России в связи с тяжелой экономической ситуацией? Не знаю, я не люблю кадровых прогнозов. Это низший сорт политологии, это такая сплетня, а не наука. Ей занимаются лжеполитологи. Хотя, если вам интересно — то я думаю, что не снимут.»
«То, что курс российского рубля полностью зависит от цены на нефть — это, конечно, стыд, позор и безобразие. Наша национальная валюта звисит от фактора, который не в нашей власти. Это как если бы количество денег у вас в кармане зависило от человека, который живет где-то заморем и вообще про вас не подозревает. У него там что-то зачесалось — вы просыпаетесь, а у вас нет денег.»
«Чиновники боятся западных санкций и предпочитают вредить не иностранцам, а россиянам»
Примечания:
- в 2012 году после скандальной историей с ЖКХ избили ее мужа;
- Екатерина Шульман проживает в Москве, по адресу Рождественский бульвар 10/7;
- Ввела в оборот ироническое выражение «обратный карго-культ» общий смысл которого заключается в том, что западные политические институты являются такой же имитацией, как отечественные, будучи лишь лучше замаскированы;
- Шульман одна из первых заявила о том, что в России установился «гибридный режим», одновременно обладающий признаками, как авторитаризма, так и демократии.
Библиография:
- Е. Шульман. Законотворчество как политический процесс (2014, «Московская школа гражданского просвещения»);
- Е. Шульман. Практическая политология: пособие по контакту с реальностью (2015, Сборник статей).
Диссертации:
- Шульман Е. М. Политические условия и факторы трансформации законотворческого процесса в современной России / диссертация … кандидата политических наук: 23.00.02. - М .: Рос. акад. нар. хоз-ва и гос. службы при Президенте РФ, 2013. - 172 с. (автореферат)
Статьи:
- Шульман Е. М. К вопросу об эволюции политических условий законотворческого процесса в российском парламентаризме последних десяти лет // Известия Тульского государственного университета. Гуманитарные науки. - Тула: ТулГУ, 2011. - Вып. 1. - № 3.
- Шульман Е. М. Законотворческий процесс в ракурсе политологического анализа // Государственный университет управления. Вестник университета. - М .: ГУУ, 2011. - № 11.
- Шульман Е. М. Законопроектная работа в Государственной Думе РФ на современном этапе: процесс внутри процедуры // Государство, власть, управление и право: история и современность: Материалы всероссийской научно-практической конференции. - М .: ГУУ, 2010.
- Шульман Е. М. Законодательная поддержка политических изменений: современные методы политологического анализа российской законотворческой практики // Политическая модернизация в XXI веке: мировой опыт и российская практика: Материалы международной научной конференции. РАГС, 3 декабря 2010 г / Отв. ред.А. С. Фалина. - М .: РАГС.
- Шульман Е. М. Возможности неоинституционализма и теории общественного выбора в политическом анализе российской законотворческой практики // Вестник Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации: электронное научное издание. - М .: РАГС, 2011.
- Шульман Е. М. Теория «рационализированного парламентаризма» и её российские интерпретации // Государство, власть, управление и право: история и современность: Материалы всероссийской научно-практической конференции. - М .: ГУУ, 2011.
- Шульман Е. М. Законотворческая эффективность: грани понятия // Государство, власть, управление и право. История и современность: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - М .: ГУУ, 2012.
- Шульман Е. М., Шульман М. Ю. Светокопии и оригиналы: право собственности как иллюзия // Статус документа: Окончательная бумажка или отчужденное свидетельство? Сборник статей / Под ред. И. М. Каспэ. - М .: Новое литературное обозрение, 2013.
Ольга Орлова: Политология как раздел философии, основанная Аристотелем в Античности, и политология как рефлексия актуальных событий - какая между ними связь? И чем настоящий ученый-политолог отличается от обычного политического спекулянта? Об этом по гамбургскому счету мы решили спросить доцента кафедры госуправления Института общественных наук РАНХиГС Екатерину Шульман.
Здравствуйте, Екатерина. Спасибо, что пришли к нам в программу.
Екатерина Шульман: Здравствуйте. Спасибо, что пригласили.
Екатерина Шульман - родилась в 1978 году в Туле. В 1999 году окончила Российскую академию государственной службы при президенте Российской Федерации. С 1996 по 1999 год работала специалистом в Управлении общей политики Администрации города Тулы. С 1999 по 2006 год работала в Государственной Думе, занимала должности помощника депутата, сотрудника аппарата фракции, эксперта Аналитического управления центрального аппарата. С 2007 по 2011 год была директором по исследованию законодательства консалтинговой компании PBN Company.
В 2013-м защитила кандидатскую диссертацию по теме "Политические условия и факторы трансформации законотворческого процесса в современной России". С 2014 года - преподаватель РАНХиГС, доцент кафедры государственного управления. Автор книг "Законотворчество как политический процесс", "Практическая политология: пособие по контакту с реальностью". Автор публикаций в российских, немецких и американских научных журналах. Колумнист изданий "Ведомости", Republic, New Times. Ведет авторскую программу на радиостанции "Эхо Москвы", посвященную прошлому и настоящему политической науки.
О.О.: Знаете, Екатерина, у нас первый раз в студии политолог. И это не удивительно. У нас же научно-популярная передача?
Е.Ш.: Да.
О.О.: Наша задача, научных журналистов, - доносить до зрителя сложные научные знания. А политологи вообще легко обходятся без нас. Не это ли является некоторым распространенным ироничным отношением к науке политологии?
Я процитирую одну из ваших коллег. Мадина Шахбиева, сотрудник Института общественных наук ИНИОН: "Из всех наук о человеке и обществе самой лишней я считаю политологию. Один из редких случаев, когда теория расходится с практикой. Как наука она не дает знания, позволяющие сделать прогноз и остановить хотя бы один политический конфликт. Самое многое, что она может - это обсуждать постфактум".
Е.Ш.: Это действительно распространенное мнение, часто приходится его слышать. Все это довольно грустно, но в общем понятно, обусловлено объективными причинами.
Во-первых, все науки об обществе в нашей стране несут на себе тяжкую печать советской власти. Понятно, что именно в этой сфере изоляция советской науки от науки мировой была максимальной, никаких контактов быть не могло. Наука была тяжко идеологизирована и, в общем, занималась оправданием существующего порядка вещей. Поэтому довольно больше количество людей, которые после 91-го года стали называть себя политологами, были в "девичестве" марксистко-ленинскими философами.
О.О.: Идеологами.
Е.Ш.: Идеологами, партработниками.
О.О.: Пропагандистами.
Е.Ш.: Совершенно верно. Политагитаторами. И свои нравы, свои представления о прекрасном, свое целеполагание они перенесли в то, что они начали называть политической наукой. Это, конечно, все в высшей степени печально. Под этим есть еще более базовый спор "физиков" и "лириков". Представители точных наук вообще не любят представителей наук, как им кажется, менее точных, то есть тех, которые не основаны на расчетах. Поэтому можно услышать, что и филология не наука…
О.О.: История не наука.
Е.Ш.: "История не наука, потому что она дескриптивная". "Психология не наука, потому что это вообще треп один". Это все понятно. Хардкорные медики не любят психологов. Лингвисты, пользующиеся математическими моделями, не любят филологов.
О.О.: Не любят литературоведов.
Е.Ш.: Да, называя их литературоведами. "И это вообще неизвестно что, это для школы, "Что хотел сказать автор?", - разговоры на таком уровне. Понятно. Политологов не любит тоже много кто. Не любят, например, экономисты, которые говорят: "У нас-то расчеты, подсчеты и опять же модели, много-много цифр и красивые графики. А у вас что? А у вас какие-то сплетни и рассуждения о том, какой начальник что подумал".
О.О.: Вот. Давайте мы сейчас об этом подробнее поговорим. Есть обязательно такая тема в научной журналистике - это рассказать, как отличить… журналистам объяснить, как отличить настоящего сварщика от ненастоящего, настоящего ученого от лжеученого.
Е.Ш.: "Ученый здорового человека" и "ученый курильщика" - вот две картинки.
О.О.: Да. И есть целый ряд "народных примет", по которым ты объясняешь студентам: "Смотри, вот есть такие признаки, такие. У лжеученого - такие, такие, такие". И, как правило, мы в основном находимся в поле естественных наук, точных наук и, скажем, историков, лингвистов, гуманитариев. Но никогда я не слышала ни одного научного журналиста, который бы рассказывал о том, как отличить настоящего политолога от ненастоящего, от комментатора.
Е.Ш.: Давайте попробуем все-таки это понять.
О.О.: И давайте вы поделитесь этим сакральным знанием. Ряд "народных примет", по которым не только журналист, но и обычный зритель, слушатель, когда он включает радио или смотрит телевизор, чтобы у него вдруг что-то там щелкнуло - и он уже мог что-то понять, с кем он сейчас имеет дело.
Е.Ш.: Смотрите, ряд признаков можно указать. Все-таки вернусь к нашей большой проблеме с терминологией. По-английски есть political scientist и есть political analyst или commentator, или кто-то еще в этом роде, expert. У нас это все называется политологами. И огромное количество народу называют себя политологами, потому что они говорят публично о политике. И это, конечно, ученым очень обидно такое слышать. Хотелось бы какого-то терминологического разделения, но русский язык нам этого делать не позволяет.
Поэтому какой базовый водораздел хочется провести? Есть люди, занимающиеся наукой. Политическая наука - это наука, одна из наук об обществе, такая же, как социология, такая же, как антропология, как культурология. Экономика находится на стыке некотором, но тоже все это науки, изучающие общество и поведение людей в обществе.
Соответственно, для того чтобы называться политологом в этом смысле, необходимо иметь базовое образование и хорошо бы ученую степень. Но в нашей ситуации это тоже не может быть каким-то окончательным признаком, потому что много кто получает много какие дипломы, а кто-то их в переходе купил - и поди проверь. А уж с учеными степенями (с особенной грустью говорю) у нас, конечно, беда. Тем не менее, вот несколько базовых признаков, по которым можно отличить "политолога здорового человека" от "политолога курильщика".
Образование все-таки должно быть. Ученая степень - хорошо бы, чтобы была. При этом, например, если человек кандидат и доктор, то хорошо, если у него кандидатская и докторская как-то связаны между собой тематически, а не, например, тут он защищался, я не знаю, по партийности, а дальше он защищается по антиколониальной борьбе в Африке. Ну, как-то это подозрительно.
Хорошо, когда есть какая-то консеквентность, продленность. Хорошо, когда человек относится к некой большой научной институции - это, в общем, базово лучший признак, чем если он директор института имени себя. Потому что, как вы понимаете, у нас все нынче являются председателями фондов какой-нибудь глобализации и демократизации, или наоборот - скреп…
О.О.: Или "директор стратегического прогнозирования…", и дальше - чего-то, прогнозирования чего-то.
Е.Ш.: Да. Если человек работает в рамках большой структуры, такой как, например, Высшая школа экономики, то это хороший признак сам по себе. Если человек имеет публикации, в том числе публикации в западной научной прессе, - это тоже важно. Это вы не узнаете, пока вы не будете его гуглить и смотреть в "Википедии", вы не определите это на слух.
О.О.: Да, это скорее все-таки знание журналиста. То есть журналист может его "пробить", есть ли у него публикация.
Е.Ш.: Проверить.
О.О.: А зритель, скорее, конечно, этого делать не будет.
Е.Ш.: Зритель не будет этого делать. Журналист это сделать, мне кажется, обязан. Он может посмотреть и индекс цитируемости. Он может посмотреть и последние публикации. Он может посмотреть, где человек читает лекции, и читает ли он, потому что ученые стремятся, в общем, преподавать. Внутри люди знают все, кто чего стоит. Но человеку снаружи, даже если он научный журналист, довольно трудно докопаться до этой подлинной репутации.
О.О.: Смотрите, тут про репутацию. Не так давно Алексей Навальный заявил, что у нас вообще в стране всего три политолога, включая вас…
Е.Ш.: Четыре
Е.Ш.: Это как-то грустно мало. Те люди, которых он назвал… Опять же я не говорю сейчас о себе. Те остальные трое, которых он назвал, - в высшей степени достойные люди. Из перечисленных четырех двое работают в России - это Кынев и я. Голосов и Гельман находятся вне России. Ну, на самом деле не так уж плохо: стакан наполовину полон, наполовину пуст. Кынев пишет очень много, пишет книги выпускает большие статьи.
О.О.: Публицистика.
Е.Ш.: В том числе и публицистика. На самом деле все перечисленные люди выступают в прессе. Гельман не так сильно это любит, он вот такой академический человек, он много преподает. Голосов пишет, я пишу, Кынев пишет. Мы все даем интервью, мы даем комментарии по текущим вопросам.
То есть тут тоже сказать, что есть какие-то настоящие политологи, которые скрываются в земле египетской, в пещере, и там предаются аскезе и академизму - это неправда. Люди стремятся высказываться. Когда их спрашивают, они отвечают на вопросы. Ограничивается ли этими людьми весь круг достойных политологов в России? Нет конечно. Вообще, вопреки тому, что можно подумать, на уровне именно научном у нас происходит некоторое возрождение и ренессанс. Это абсолютно объективно обусловлено. Когда я вам скажу, вы поймете, почему это происходит.
Во-первых, не было бы счастья, да несчастье помогло. Кому война, а кому мать родна. За последние 5-6 лет рост интереса к России вызвал возрождение и усиление тех программ Russian studies, которые имеются в западных университетах.
О.О.: То есть мы так ярко выступили на международной арене, что про нас вспомнили и все нами заинтересовались?
Е.Ш.: Был всплеск интереса в 90-е годы. Потом был спад - из русских курсов, русских отделений поуходило некоторое количество студентов, а стали заниматься чем-то, что казалось тогда более перспективным: Латинской американской, например, или Юго-Восточной Азией, или Северной Африкой, Ближним Востоком. С начала 2010-х - и особенно, конечно, после 2011-2012 года - интерес вернулся.
Еще раз повторю, буквально: кому война, а кому мать родна. Любой добросовестный политолог будет заниматься компаративистикой. Он будет сравнивать политические режимы похожего типа, находящиеся в разных концах света.
Вот вам, кстати, признак, который почти никогда не обманывает: если человек проводит исторические аналогии и не проводит аналогий, так сказать, географических, то это с большой долей вероятности шарлатан. Если он говорит: "У нас тут все, как при Иване Грозном. Вот при Иване Грозном, знаете, была опричнина, а тут у нас сейчас, я не знаю, засилье силовиков". Или наоборот: "Как вот было, - не знаю, опять же, - при Иване Грозном: Запад нас обманывал. И сейчас он нас обманывает". Это типичные шарлатанские разговоры.
Если человек сравнивает, например, латиноамериканские политические режимы с нашим, восточноазиатские политические режимы с нашим, если он приводит примеры из недавней истории… Понимаете, наша политическая наука имеет дело, еще раз, с настоящим, ближайшим будущим и ближайшим прошлым, поэтому для нас на 300 лет назад уходить - это, в общем, терять фокус.
О.О.: А скажите, является ли тот факт, что перед нами политолог, который продвигает те или иные конспирологические теории, когда что-то пытаются объяснить с точки зрения заговора против России или заговора против еще каких-то стран, против режима и так далее, - является ли этот факт какой-то приметой для нас? То есть "политолог курильщика" и "политолог здорового человека" - как они относятся между собой к конспирологическим теориям, используют ли они это?
Е.Ш.: Вообще, "политолог курильщика" отличается пристрастием к простым объяснениям, он вообще стремится объяснить все. Хотите взбесить специалиста в любой сфере знаний? Скажите ему слово "просто". Вот человек говорит: "Да все просто! Это они просто нас ненавидят". Или: "Это просто у нас президент плохой, надо его прогнать. Когда будет хороший президент, все будет хорошо".
Простота - это признак убогого мышления. Ничего не просто. Наша наука изучает крайне сложные системы и крайне сложные процессы, как и любая наука об обществе. Человеческий мозг сложнее всего во Вселенной. А социум - это констелляция мозгов, вступающих во взаимодействие друг с другом. Ничего сложнее этого не бывает. Поэтому простые объяснения, простые сюжеты…
О.О.: А конспирологические объяснения, теории заговора - они всегда простые?
Е.Ш.: Что такое конспирология? Конспирология - это минус мышление, это отрицательная рациональность. С одной стороны, она обладает признаками рациональности. Научная картина мира из чего складывается? Мы берем бесконечное множество фактов, выделяем из них главные, откидываем то, что нам кажется второстепенным, и выстраиваем некую последовательность. Вот у нас есть научная картина мира, которая достаточно гармонична.
Конспирология вроде бы делает то же самое: она тоже берет какие-то факты (часть придумывает, но какие-то и берет), откидывает все остальное как незначимое и выстраивает из этого свой сюжет. Их сюжет, сюжет конспирологов - он всегда прост и линеен. В нем всегда есть дихотомия зла и добра, которые борются между собой.
Еще один признак "политолога курильщика" - это, конечно, раздача оценок. Если вам рассказывают, что вот это однозначно плохо, а вот это однозначно хорошо, если вообще говорящий как-то очень сильно уверен в том, что он вам сейчас выставил эти полюса, и сейчас он вам расскажет, как отличить добро от зла, - это не очень хороший признак.
Хороший признак - это человек, который говорит: "если я не ошибаюсь", "я вряд ли ошибусь, если скажу, что…", "наука не пришла к единому мнению", "мы не знаем", "это вне сферы моей компетенции". Это хорошие признаки. И даже такие слова-маркеры, как "чтобы не соврать", "если память меня не подводит". Очень плохой признак, когда человек говорит: "Сейчас я вам правду скажу". Или так: "Давайте честно, давайте прямо". Вот это значит, что сейчас вам будут врать. Это не только к политологии относится, а это вообще психологи нам говорят. И это те признаки, которые не обманывают.
О.О.: "Я вам даже врать не буду", - есть и такое выражение.
Е.Ш.: Хотя казалось бы, да? "Как бы я сейчас мог прекрасно наврать, но не буду". Вот "если честно" - берегитесь такого рода словоформ, они достаточно красноречивы.
Еще одно свойство конспирологии - то, что делает ее такой привлекательной и одновременно такой вредной - это то, что она снимает ответственность с человека. Конспирологическое мышление построено на разделении мира на демиургов и массу. Есть тайное правительство, есть тайная организация: спецслужбы, масоны, иллюминаты, Бильдербергский клуб, опять же Ротшильды и рептилоиды (куда без них?), евреи, чекисты, неважно. Они управляют. У них есть план, они этот план претворяют в жизнь.
От поклонников конспирологии мы часто слышим фразы, типа: "Не дайте себя использовать". А как не дать себя использовать? А ничего не делать. Конспирология снимает ответственность с человека за его жизнь и за окружающее его пространство. Конспирология обесценивает любую деятельность, потому что она либо бессмысленна, потому что есть могучие силы, против которых не попрешь, либо она встроена в план этих могучих сил, и что бы вы ни делали, как бы вы ни барахтались, вы способствуете реализации того сценария, который задумал рептилоид. То есть опять все бесполезно.
Таким образом, конспирологическая теория, давая вам это ложное чувство привычности и безопасности, она продуцирует в вас пассивность. Выученная беспомощность - это, к сожалению, психологический факт. И для граждан, переживших тоталитарный опыт и продолжающих переживать опыт авторитарный, это вполне себе реальность. Все знают, что такое выученная беспомощность, да? Когда собачку бьют током при любой попытке куда-нибудь попрыгать, а потом уже и забора нет, и прыгать можно, и ничто не удерживает ее в том месте, где ее бьют током…
О.О.: Но она не прыгает.
Е.Ш.: Она уже не прыгает. Это очень печально. Человек лучше собаки. Он в состоянии осмыслить свой опыт. Он в состоянии увидеть, что забора уже нет. Он в состоянии понять, в какой ситуации его прыжки, лай и кусание могут улучшить его жизнь. Но для этого ему нужно, конечно, выкинуть из головы представление о том, чтобы есть какие-то большие люди и есть какие-то малые люди. Нет ни карликов, ни великанов. Нет, вас в детстве обманули! Все люди приблизительно одного размера. Не все люди обладают равными ресурсами, но в пределах своей индивидуальной судьбы каждый человек может сделать много чего, особенно если он объединяется с другими людьми и действует совместно.
О.О.: Давайте возьмем несколько фактов из нашей актуальной политической повестки дня. И, может быть, вы попробуете показать, как комментарии настоящего политолога… "здорового политолога" и "политолога курильщика" выглядели бы в этом случае.
Повестка дня в научном сообществе - это диссертация с Мединским. Давайте подумаем. Владимира Мединского, министра культуры, его сначала экспертная комиссия ВАК решила, постановила все-таки лишить докторской степени, а теперь президиум ВАК оставил эту докторскую степень. Как это можно комментировать с двух точек зрения, если вы покажете?
Вторая вещь (сейчас сразу скажу) - это про Ксению Собчак, ее желание баллотироваться в президенты. Ее пока не зарегистрировали, но она уже хочет. Все-таки шанс такой есть.
Е.Ш.: Новости, которые просят прокомментировать, вообще хорошо разделяются все на три типа. Первое - это новость "дурак сказал глупость". "Дурак сказал глупость. Прокомментируйте, пожалуйста". А что тут комментировать? Непонятно. Второй тип новостей, по которым у тебя просят комментариев: "В связи со снижением доходов стало меньше денег. Прокомментируйте, пожалуйста". На это я обычно говорю: "Знаете, я не экономист". Ну и третье - новости погоды. "Выпавший снег оказался холодным. Каковы ваши комментарии?" Что тут комментировать - вообще на самом деле малопонятно.
При этом хочется, как товарищу Полыхаеву из "Золотого теленка", завести себе большую резиновую печать, даже три резиновые печати, на которых будут три универсальные комментария. Первое: "Это не имеет значения". Второе: "Не об этом надо думать". И третье: "Ничего такого не случится". Это ответ на комментарии, типа: "А правда, что… А вот как вы думаете, действительно ли скоро закроют все границы и у всех отберут паспорта?" Вот три: "Это не важно", "Думать надо не о том" и "Ничего этого не будет". Три универсальные комментария, которыми хочется ограничить все свои публичные появления.
Тем не менее, говоря о том, о чем говорите вы, смотрите. Каковы плохие признаки плохого комментатора? Он циклится на личностях. Он называет вам много фамилий. Он хвастается инсайдом. "Известно, что усиление группы Школова приводит к ослаблению группы Золотова", - и смотрит на вас загадочно. "Я точно знаю, что…".
Инсайд - некоторое проклятие нашей вообще политической среды. Сейчас меня очень радует, что оно размывается всеобщей информационной прозрачностью, Telegram-каналами, анонимными и псевдоанонимными, поскольку уже даже это не утечки, а уже это просто транспарентность, то есть все разговаривают со всеми и все рассказывают обо всем. И ценность этого инсайда очень сильно подвергается инфляции.
Третье - не просто ваш комментатор циклится на личностях, а он влезает в головы других людей и говорит: "Для нее это важно, потому что…", "Он хочет вот этого", "Наш президент вообще любит что-нибудь такое или не любит", "Вы же знаете, что он никогда что-нибудь…" или "Он всегда - да". То есть он вам рассказывает о каких-то психологических особенностях человека, которого он вообще знать не знает.
Что на самом деле, если в каком-то событии есть предмет для комментария, что может стать содержанием этого комментария? Не личности, а институты. Не новости, а процессы. Если вам говорят, рассказывая о каком-то явлении, о том же Мединском, говорят вам о том, почему у нас начальники стали все остепененными, как изменилась эта ситуация за последние годы и изменится ли она в ближайшее время, или не обязательно…
О.О.: Что означает то, что экспертный совет постановил лишить…
Е.Ш.: Что такое экспертный совет внутри ВАК, что такое президиум ВАК и как они соотносятся друг с другом. Вам должны рассказывать о какой-то институции: о ВАК, о научном сообществе, о Министерстве культуры, об экспертной комиссии, о президиуме, опять же в каких отношениях они между собой.
О.О.: О Министерстве науки и образования.
Е.Ш.: О Министерстве образования и науки. Вам должны дать хотя бы краткий какой-то исторический экскурс, только не уходящий опять же к Ивану Грозному, а в ближайшее прошлое. Вам должны привести какие-то другие примеры, как вот бывало: кого из начальников лишали степени, кто добровольно отказался. Были такие случаи? Были такие случаи. "Прокомментируйте, пожалуйста" - это не вопрос. Вам не нужно мое отношение. Вам не нужна моя эмоциональная оценка.
О.О.: "Мне нужно ваше знание".
Е.Ш.: Да, вам нужно мое знание. Поэтому вы спрашиваете: "А почему так? А что будет из этого? А ее зарегистрируют или нет? - если мы возвращаемся к Ксении Собчак. - Или не зарегистрируют? А вообще звезды шоу-бизнеса участвуют в выборах? И к чему это приводит? А это похоже на Трампа или это не похоже на Трампа?"
И дальше эксперт начинает вам долго и скучно говорить: "Нет, это не похоже на Трампа, потому что Трамп баллотировался в рамках двухпартийной системы, прошел праймериз в своей партии. А после этого уже их система выборов сводит двух кандидатов, не допуская никаких иных третьих и четвертых альтернатив. Соответственно, там совершенно другая динамика стекания голосов к этим двум фигурам. У нас нет ничего подобного, не бывает. Но тем не менее в странах с похожей избирательной системой медиафигуры тоже баллотируются с целью капитализировать свое имя, свой бренд как-то развить. Иногда они добиваются неожиданного успеха. Скажем, случай с Сильвио Берлускони - вот, казалось бы. Вот такое сходство, такое-то различие".
Компаративистика. Помним волшебное слово "компаративистика". Должно быть сравнение чего-то с чем-то. Вот это будет комментарий. Если вам говорят: "Да ну, это она просто, не знаю, пиарится", - и на этом все заканчивается, то это…
О.О.: "Она договорилась таким образом получить себе федеральный канал и вернуться в федеральный эфир".
Е.Ш.: Тоже версия. Вы знаете об этом? Вы присутствовали при этих договоренностях? Даже если это так, почему это важно? Те люди, которые будут наблюдать избирательную кампанию и, возможно, голосовать - им нет дела до того, кто получит какой федеральный канал. Зачем вы им это рассказываете? Расскажите им, каким образом они могут или не могут распорядиться своим голосом. Расскажите им, что такое, в принципе, бывало.
"Вот на прошлых выборах был Прохоров. Набрал он столько-то. Последствия это имело для него такие-то, для его избирателей - никаких. Поэтому логично предположить, что и тут последствия для кандидата будут такие-то и такие-то, если дело дойдет до регистрации и участия, что еще совершенно необязательно. А для избирателей - что они проголосовали, что не проголосовали - ничего не изменилось, потому что политическая повестка на следующие президентские сроки формируется иначе, а не по итогам избирательной кампании". Это будет некий сорт комментария.
Или другой сорт комментария: "Протестные настроения достаточно высоки. Раздражение и усталость от предсказуемых выборов, как показывают нам исследования, достигли некоего уровня, когда они могут вылиться в протестное голосование за эпатажного кандидата. Если эта цифра достигнет определенных порогов, таких-то и таких-то, то это будет некая реальность, с которой нельзя не считаться. Это окажет влияние на последующее поведение власти после выборов". Вот это пример экспертного комментария.
То есть мне всегда хочется, когда я читаю разные статьи публицистические, политологические, научные и околонаучные, мне всегда хочется, если бы я была преподавателем, дать такое задание: "А вот можешь ли ты, дорогой автор, переписать то же самое, только вычеркнуть все фамилии? Останется смысл в твоем сообщении? Если нет, то ты занимаешься сплетнями. Если да - значит, это и есть твое ядро, твоя научная… хорошо, не научная, а политико-философская идея".
О.О.: Итак, подведем итоги нашего сегодняшнего ликбеза. Мне кажется, он был очень полезен - и не только для журналистов, но вообще для любого телезрителя и слушателя, кто каждый день имеет счастье слушать политологов.
Е.Ш.: Опасайтесь простых прогнозов, линейных, основанных на продолжении сегодняшней тенденции вглубь: "Закручивают гайки? Значит, будут закручивать гайки и дальше, пока все не закрутят. Заасфальтировали полностью всю поляну? Значит, будут ее дальше асфальтировать вторым слоем". Это линейное мышление.
Упрощенные объяснения, вообще слова "все просто". Катастрофизм (это, пожалуй, разновидность простых и линейных прогнозов). Персонализация (о чем мы уже сказали). Конспирологические домики с надписью "Не вылезай - убьет!". Называние большого количества фамилий. Исторические аналогии, уходящие в туманные века. Презрение к компаративистике, то есть отрицание родства между сходными политическими режимами в разных концах мира. Отсутствие апелляции к данным. Фиксация на людях, а не на институтах и не на процессах. Вот плохие признаки плохого комментатора.
О.О.: Спасибо большое. У нас в программе была доцент кафедры госуправления Института общественных наук РАНХиГС Екатерина Шульман.
Как отличить настоящего ученого-политолога от политического спекулянта?
20/09/2017
Екатерина Шульман на основе данных проекта бюджета на следующих год, который публикуется в открытом доступе, делится соображениями о том, куда уходят средства налогоплательщиков.
По словам Шульман, траты на оборону уже почти сравнились с социальными, которые составляют примерно 30 процентов всех расходов. Причем, точно отследить на что конкретно удут деньги в оборонку с каждым годом становиться все сложнее, потому что увеличивается количество секретой в этой части документооборота.
Но есть и еще одна статья расходов в бюджете. Она называется «Мероприятия, осуществляемые на основании отдельных решений президента».
То есть это как бы бюджет внутри бюджета, который вообще абсолютно закрыт. То есть у президента есть свой бюджет, которым он может распоряжаться своими указами. Эта сумма все время растет. Планируется, что в 2018-м году она будет составлять 151 миллиард рублей, - отмечает Шульман на echo.msk.ru .
Так вот смотрите, в 2018-м году - это 151 миллиард, в 19-м - это почти 300 миллиардов, а в 20-м году - 400. 400 миллиардов рублей на мероприятия, осуществляемые отдельными решениями президента… какими-то. Вот какими? Поди пойми, какими.
А, может быть, это распределяется секретными указами. Федеральных законов секретных у нас быть не могут, только куски секретные в законах. А указы секретные - сколько угодно. То есть это какая-то вот такая черная касса, которая при этом прописана в федеральном бюджете.
Карманные расходы президента неизвестно на что. В этом смысле разговоры о том, что у нас тут была какая-то гуманитарная статья - мы ее сократили, они не вызывают особенного доверия. В нашем бюджете, к сожалению, очень много черных дыр, которые, даже если они формально не являются секретными, совершенно недоступны для глаза общества.
Трансферы регионам, между прочим, засекречивают, а трансферы регионам - это отдельная наша беда. Когда читаешь, сколько каким субъектам Федерации полагается, хочется сразу записаться в русские националисты, выразить негодование и потом выписаться обратно, потому что разница между тем, что получают среднерусские области и тем, что получают национальные республики, поражает воображение. Она не просто в разы - она в десятки раз. Это что-то чудовищное.
Больше года назад мы начали с интересом следить за публикациями и выступлениями политолога Екатерины Шульман: нас увлекла здравость ее суждений и ясность языка. Некоторые даже называют ее «коллективным психотерапевтом». Мы пригласили эксперта в редакцию, чтобы разобраться, как возникает этот эффект.
Psychologies:
Есть ощущение, что в мире происходит что-то очень важное. Глобальные перемены, которые у одних вызывают воодушевление, а у других – беспокойство.
То, что происходит в глобальной экономике, часто именуют «четвертой промышленной революцией». Что под этим подразумевается? Во-первых, распространение робототехники, автоматизация и информатизация, переход к тому, что называют «экономикой посттруда». Человеческий труд приобретает иные формы, раз промышленное производство, очевидно, переходит в крепкие руки роботов. Основной ценностью будут не материальные ресурсы, а добавленная стоимость – то, что добавляет именно человек: своим творчеством, своей мыслью.
Второе направление изменений – прозрачность. Приватность, как ее понимали раньше, от нас уходит и, видимо, уже не вернется, мы будем жить на публике. Но и государство тоже будет для нас прозрачным. Уже сейчас во всем мире открылась картина власти, в которой нет никаких сионских мудрецов и жрецов в мантиях, а есть растерянные, не очень образованные, корыстные и не вызывающие большой симпатии люди, которые действуют исходя из своих случайных побуждений.
Это одна из причин происходящих в мире политических изменений: десакрализация власти, лишение ее священного ореола тайны.
Кажется, что вокруг все больше некомпетентных людей.
Интернет-революция, и особенно доступ к интернету с мобильных устройств, привела в публичную дискуссию людей, которые раньше в ней не участвовали. От этого возникает ощущение, что везде полно неграмотных людей, которые несут чушь, и любое дурацкое мнение имеет такой же вес, как мнение обоснованное. Нам кажется, что толпа дикарей пришла на выборы и голосует за других таких же. На самом деле это и есть демократизация. Раньше в выборах участвовали те, у кого был ресурс, желание, возможности, время...
И какой-то свой интерес...
Да, способность понять, что происходит, зачем голосовать, какой кандидат или партия отвечают их интересам. Для этого требуется довольно серьезное интеллектуальное усилие. За последние годы уровень благосостояния и образования в обществах – особенно в первом мире – радикально вырос. Информационное пространство стало открыто для всех. Не только право на получение и распространение информации, но и право высказаться получили все.
Что я считаю основанием для умеренного оптимизма? Я верю в теорию снижения уровня насилия
Это революция, сравнимая с изобретением книгопечатания. Однако те процессы, которые мы воспринимаем как потрясения, на самом деле не разрушают социум. Происходит перенастройка власти, системы принятия решений. В общем, демократия работает. Привлечение новых людей, ранее не участвовавших в политике, – испытание для демократической системы. Но я вижу, что пока она его выдерживает, и, думаю, в конце концов выдержит. Будем надеяться, что жертвами этого испытания не станут системы, которые еще не являются зрелыми демократиями.
Как может выглядеть осмысленная гражданская позиция в условиях не очень зрелой демократии?
Тут никаких секретов и тайных методов нет. Информационная эпоха дает нам большой набор инструментов, помогающих объединяться по интересам. Я имею в виду гражданский интерес, а не собирание марок (хотя последнее тоже хорошо). Ваш интерес как гражданина может состоять в том, чтобы у вас не закрывали больницу по соседству, не вырубали парк, не строили башню во дворе или не сносили что-то, что вам нравится. Если вы работаете, то ваш интерес в том, чтобы ваши трудовые права были защищены. Поразительно, что у нас нет профсоюзного движения – притом что большинство населения работает по найму.
Взять и создать профсоюз непросто...
Можно хотя бы задуматься над этим. Осознать, что его появление в ваших интересах. Это и есть та связь с реальностью, к которой я призываю. Объединение по интересам – это создание той сетки, которая заменяет нам слаборазвитые и не очень хорошо действующие государственные институты.
С 2012 года у нас проводится общеевропейское исследование социального самочувствия граждан – Евробарометр. Оно изучает количество социальных связей, сильных и слабых. Сильные – это близкие отношения и взаимопомощь, а слабые – только информационный обмен, знакомства. С каждым годом люди в нашей стране говорят о все большем количестве связей, как слабых, так и сильных.
Наверное, это хорошо?
Это настолько улучшает социальное самочувствие, что даже компенсирует недовольство государственной системой. Мы видим, что не одиноки, и у нас возникает несколько неадекватная эйфория. Например, тот, у кого (по его ощущению) больше социальных связей, более склонен брать кредиты: «Если что – мне помогут». А на вопрос «Если вы потеряете работу, легко ли вы ее найдете?» он склонен отвечать: «Да в три дня!»
Эта система поддержки – в первую очередь друзья в социальных сетях?
В том числе. Но связи в виртуальном пространстве способствуют росту числа связей и в реальности. К тому же ушел советский государственный прессинг, который запрещал собираться втроем, даже чтобы почитать Ленина. Выросло благосостояние, и у нас стали надстраиваться верхние этажи «пирамиды Маслоу», а там есть и потребность в совместной деятельности, в одобрении со стороны ближнего.
Многое из того, что для нас должно делать государство, мы устраиваем себе сами благодаря связям
И опять-таки информатизация. Раньше как было? Человек уезжает из своего города учиться – и все, он туда вернется только на похороны родителей. На новом месте он с нуля создает социальные связи. Сейчас мы свои связи возим с собой. И новые контакты заводим гораздо легче благодаря новым средствам коммуникации. Это дает ощущение контроля над своей жизнью.
Такая уверенность касается только частной жизни или государства тоже?
Мы становимся менее зависимы от государства благодаря тому, что мы сами себе министерство здравоохранения и образования, полиция и погранслужба. Многое из того, что для нас должно делать государство, мы устраиваем себе сами благодаря связям. В результате парадоксальным образом возникает иллюзия, что дела идут неплохо и, значит, государство работает хорошо. Хотя мы к нему нечасто обращаемся. Допустим, не идем в поликлинику, а врача вызываем частным образом. Детей отдаем в ту школу, которую рекомендовали знакомые. Уборщиц, сиделок и помощников по дому ищем в соцсетях.
То есть мы просто живем «среди своих», не влияя на принятие решений? Лет пять назад казалось, что сетевая активность принесет реальные перемены.
Дело в том, что в политической системе движущей силой является не индивидуум, а организация. Если вы не организованы, вас не существует, у вас нет политического бытия. Нужна структура: «Общество защиты женщин от насилия», профсоюз, партия, союз озабоченных родителей. Если у вас есть структура, вы можете производить какое-то политическое действие. Иначе ваша активность носит эпизодический характер. Вышли на улицы, ушли. Потом еще что-то случилось, снова вышли.
При демократии жить выгоднее и безопаснее по сравнению с другими режимами
Чтобы обладать продленным бытием, нужно иметь организацию. Где нашему гражданскому обществу удалось добиться наибольших успехов? В сфере социальной: опека и попечительство, хосписы, обезболивание, защита прав пациентов и заключенных. Изменения в этих сферах происходили под давлением прежде всего некоммерческих организаций. Они входят в легальные структуры типа экспертных советов, пишут проекты, доказывают, объясняют, и через некоторое время при поддержке медиа происходит изменение законов, изменение практик.
Политическая наука дает вам сегодня основания для оптимизма?
Смотря что вы называете оптимизмом. Оптимизм и пессимизм – понятия оценочные. Когда мы говорим об устойчивости политической системы – это внушает оптимизм? Одни боятся переворота, а другие, может, только его и ждут. Что я считаю основанием для умеренного оптимизма? Я верю в теорию снижения уровня насилия, предложенную психологом Стивеном Пинкером. Первый фактор, который приводит к снижению насилия, – как раз централизованное государство, которое берет насилие в свои руки.
Есть и другие факторы. Торговля: живой покупатель выгоднее мертвого врага. Феминизация: все больше женщин участвуют в социальной жизни, растет внимание к женским ценностям. Глобализация: мы видим, что везде живут люди и нигде они не с песьими головами. Наконец, информационное проникновение, скорость и легкость доступа к информации. В первом мире фронтальные войны, когда две армии воюют друг с другом, уже маловероятны.
То есть самое страшное уже позади?
Во всяком случае, при демократии жить выгоднее и безопаснее по сравнению с другими режимами. Но прогресс, о котором мы говорим, не покрывает всю Землю. Могут быть «карманы» истории, черные дыры, в которые проваливаются отдельные страны. Пока жители других стран наслаждаются XXI веком, там процветают убийства чести, «традиционные» ценности, телесные наказания, болезни и нищета. Ну что сказать – не хотелось бы оказаться в их числе.
Екатерина Шульман - политолог, чьи труды по праву считаются одними из лучших в стране. Его острая позиция неоднократно вызывала шквал негативной реакции в свою сторону. Однако от этого ее популярность лишь росла, собирая все больше и больше поклонников.
И все же, что нам известно об этом человеке? Кто такая Екатерина Шульман? Каковы ее политические взгляды? И почему к ее мнению прислушиваются другие люди?
Екатерина Шульман: биография
Екатерина родилась в славном городе Туле в 1978 году. Школу окончила в этом же городе, после чего поступила в Российскую академию государственной службы при президенте Российской Федерации. Именно здесь она освоила азы профессии политолога, что, собственно, и определило ее будущее.
Некоторое время Екатерина Шульман провела в Канаде. Здесь она досконально изучила английский язык, а также особенности западной культуры.
Ее первым местом работы стало Государственное управление общей политики в городе Туле. Здесь она провела три года, с 1996-го по 1999-й. После этого ей повезло стать сотрудником аппарата фракции. Так, в 1999 году она заняла должность эксперта Аналитического управления при Государственной думе РФ.
В 2007 году Екатерина Шульман сменила государственное учреждение на частную организацию. Она стала директором по исследованиям в компании PBN Company.
Начиная с 2013 года ее статьи начинают активно фигурировать в различных печатных изданиях. В частности, ее работы можно было увидеть в газете «Ведомости», а также на страницах интернет-порталов Colta и «Грани».
В последнее время она часто выступает в различных телевизионных шоу. В 2016 году Екатерина была особым гостем на программе «Особое мнение», что вещается на радиостанции «Эхо Москвы».
Почему стоит доверять ее мнению?
Начать следует с того, что Екатерина Шульман является квалифицированным специалистом, знающим свое дело. Свою профпригодность она доказала в 2013 году, когда успешно защитила кандидатскую работу на тему «Политические факторы и условия трансформации законодательного процесса на территории современной России».
Также она является доцентом кафедры государственного управления в Институте общественных наук при президенте Российской Федерации. Помимо этого, его научные работы нашли одобрение среди лучших умов России.
на мир
Екатерина Шульман смело высказывает свое мнение касательно того, что творится в стране и за ее пределами. В частности, она постоянно рассказывает о том, что сегодня в России установлена гибридная система власти. То есть она содержит в себе как признаки авторитаризма, так и демократии.
Также Шульман уверена в том, что большинство россиян неверно рассуждают о том, как построено западное общество. Особенно это касается тех вопросов, которые связаны с иностранной системой власти. Она уверена, что их свобода выбора - это действенный механизм, а не простая фикция, как мы привыкли считать.
Муж Екатерины Шульман
Как это ни удивительно, но муж Екатерины Михаил далек от политических баталий. По образованию он филолог, специалист по творчеству Набокова. Но в реальной жизни он борец за права простых граждан.
В последние годы Михаил Шульман пресекает незаконные захваты недвижимости различными рейдерскими конторами. А началось все с того, что один недобросовестный гражданин без весомого на то повода приватизировал чердак, который находился в распоряжении их дома.
С того момента война за право на жилье не прекращается ни на минуту. При этом семья Екатерины Шульман постоянно испытывает давление со стороны своих оппонентов. Доходило даже до того, что Михаила избивали прямо на улице, после чего он еще долго приходил в себя в местной больнице.
Однако Екатерина поддерживает стремление мужа. Более того, она старается ему всячески помочь, используя для этого всю глубину своих знаний.
